А. Я. Булгаков. Калейдоскоп московской жизни

В бытность князя П. А. Вяземского, в Варшаве, одним из наиболее плодовитых его московских корреспондентов был Александр Яковлевич Булгаков, впоследствии занявший место московского почт-директора.

А. Я. Булгаков был центром, через который проходила корреспонденция и других лиц, близких князю П. А. Вяземскому. Дружеский кружок лиц, сгруппированный главным образом около семейства графа А. И. Мусина-Пушкина: братья Тургеневы, В. А. Жуковский, Иван Иванович Дмитриев и многие другие, читали и перечитывали письма, приходившие из Варшавы.

Помещаемое ниже извлечение из его писем, находящихся ныне в архиве князя П. П. Вяземского, рисует нам московскую жизнь того времени в мельчайших подробностях. 

Характеристики известных лиц, на служебном поприще, или просто в общественных и салонных кружках, политические взгляды, занимавшие московское общество высшего круга, новости дня, интимные стороны московских происшествий, увеселения и празднества, - все это, как в калейдоскопе, сменяется одно другим в письмах А. Я. Булгакова.

Эта-то бессистемность придает особенную оживленность письмам А. Я. Булгакова, которые отличаются, сверх того, веселостью, местами переходящей в игривость. "Меня сахаром не корми, - говорит А. Я., - а дай посмеяться. "Cela ne me passera que quand la mort aura fini ma carriere". "Тургенев уверен, - замечает он в другом письме, - что я обо всем тебе пишу. Там, где сражается пером Александр Булгаков, союзника не нужно, - говорит Жуковский. Ладно! Для общих сведений, но как мы ни дружны в нашем кругу, все есть некоторые оттенки, кои одного минуют, а другого нет".

1818-Й ГОД


Москва, 23 февраля, 1818 г.

Новости здесь суть следующие: монумент Пожарского (совр. Памятник Минину и Пожарскому на Красной площади в Москве (примечания здесь и далее Libra Press) открыт. Парад был хорош, народу бездна (в начале мероприятия была исполнена оратория композитора Степана Дегтярёва "Минин и Пожарский, или Освобождение Москвы", написанная им в 1811 году. В открытии участвовали четыре сводных гвардейских полка, прибывшие из Петербурга, позднее приехали все члены императорской семьи во главе с императором Александром I, а также чины двора. Кремлёвские стены и башни вместе с крышами прилегающих зданий были заполнены людьми). 

Все стены, башни, кровли, колокольни, были им усыпаны, но все обошлось холодно и без энтузиазма, коему противился полицейский распорядок. И Шульгин (Александр Сергеевич, московский обер-полицеймейстер) с хвастовством говорил: "каково же - 100 тысяч было народу и никто ниже пикнул"; дивится, что ему не сказано спасибо, а я бы его разругал за это. 

Тоже было и в вечеру в собрании, где давалась оратория Пожарского (музыка Дехтерева, слова Горчакова), в пользу инвалидов, собрано до 20000 р.; было множество людей. И. И. Дмитриев (Иван Иванович, русский поэт, баснописец, государственный деятель; представитель сентиментализма) пожалован в действительные тайные советники и получил, сверх того, столовые деньги. Мартос (Иван Петрович, скульптор, автор памятника Минину и Пожарскому) пожалован в действительные статские советники, а жалованье обращено в пансион. 

Ермолов (Алексей Петрович, русский военачальник) за посольство в Персии пожалован в полные генералы и вся его свита награждена. Августин (в миру - Алексей Васильевич Виноградский) пожалован в архиепископы московские. Сегодня бал (!) у Апраксиных. Козодавлев (Осип Петрович, министр внутренних дел) пожалован в действительные тайные советники.

Завтра dejeune dansaut (здесь: званый обед) у Ф. А. Толстого (Федор Андреевич, граф) и бал у князя Ф. А. Голицына (Фёдор Александрович, писатель)!!! Михаил Васильевич Гудович отправился на тот свет. Жихарев (Степан Петрович, писатель) женится на какой-то Нечаевой (Федосия Дмитриевна), которую очень хвалят. Здесь только и чтения, что история Карамзина. Критики не видать еще. Basile Pouchkin (Василий Львович Пушкин, дядя А. С. Пушкина, поэт) dit que c'est le second livre apres la Bible et les fables de Dmitrieff (Василий Пушкин говорит, что это вторая книга после Библии и басен Дмитриева (фр.)).

15 марта, 1818 г.

Появилось двое жестоких критиков на Карамзина. Это П. И. Сумароков (Павел Иванович, писатель) и Николай Евгеньевич Кашкин (тайный советник, сенатор); первый только жесток, а последний был бы опасен, но, к счастью, писать кажется, не умеет, а словесная критика недостаточна для сочинения в восьми больших томах. Василий Львович (Пушкин) здоров, плюет и потеет, читая свои басенки.

26 марта, 1818 г.

Брату (Константин Яковлевич Булгаков) прислали речь государеву. Есть пассажи замечательные, и здесь много толкуют о будущем, делают догадки и пр. (Речь, сказанная императором Александром I в Варшаве при открытии первого сейма по восстановлению Польского королевства. В этой речи, государь обещал распространить либеральные учреждения на все области своего государства). Ну ты знаешь нашу Москву...

День славный, конечно, но лучше бы днем позже, было бы 1-е апреля и... красавицы Разгуляйские (Разгуляевским обществом называлось семейство графа Мусина-Пушкина, по месту жительству на Разгуляе. Князь П. А. Вяземский в 1816 г. 8-го декабря написал стихотворное послание "Разгуляевскому обществу", которое гуляет на чужой счет, от Никитского отшельника, который прогуливается по комнате. 

Под таким названием это послание сохранилось в автографе поэта, находящемся у внучки Пушкина, княжны Шаховской) помогли бы мне тебя помистифировать; уверил бы тебя, что Василий Львович (Пушкин), не внемля воплю брата, сестер, друзей и целого Парнаса, вдруг влюбился, женился на вдове Пакера (здесь: персонаж Ветхого Завета, почитаемая в лике праматерей?), что Софья прелестная идет волею, а не неволею, за Николая Алексеевича Дурасова (московский богач и оригинал из рода Дурасовых), что графиня Орлова (Анна Алексеевна, единственная дочь Алексея Орлова, наследница его многомиллионного состояния. 

После смерти отца отказалась вступать в брак, начала испытывать тягу к духовной жизни, но не оставила императорский двор) пошла в монастырь, что Жуковский, поссорясь за вздор с Анненковым, и именно за стихи, убил его из пистолета и пр., и пр... Жуковский читал твой "Халат" (стихотворение написано в имении Остафьево, 1817), который лучше сенаторского мундира стихотворца Кутузова. Сегодня хоронили мы бедного старичка князя Василия Васильевича Хованского (обер-прокурор Св. Синода), который умер вдруг за обедом у графини Строгоновой.

15 апреля, 1818 г.

Очень поразила всех внезапная смерть молодого Татищева, сына Алексея Евграфовича (генерал-майор). Все, что я знаю о нем: что он был любимцем матери своей и что похороны его стоить будут 16000 р.! Нашего старика князя Василия Хованского (автор первого капитального труда по русской истории - "Истории Российской") дешевле похоронили; правда и то, что он не был любимцем никого с тех пор, что лишился милостей государыни Елизаветы Петровны (у коей был пажом) за то, что застал ее на судне.

Заутреню и обедню слушал во дворце, где было большое стечение людей соmme il faut и baisemain (здесь: как водится (фр.)), пушечные выстрелы в три приема и тому подобное. Наши фрейлины были одна прелестнее другой, затоптали петербургских. Ну где Валуевой, Волконской и пр. равняться с Урусовой, с Киселевой, с Вяземской, с Щербатовой, с вашею Гагариной, с Корсаковой и пр., и пр., и пр. Было очень тесно у Спаса за золотою решеткой. Поверь мне, эдакое богомолье предпочел бы ты и самому котильону. 

Гляжу около барынь и барышень порхает сердечкин наш... нет, угадай кто - ну, верно не придет тебе в голову, что Тургенев (Александр Иванович, русский историк), только что успевший с дороги выбриться и одеться. Он проживет с нами недели три. Подурнел, состарился и все также ветрен. "Что Вяземский?", - Здоров, пишет и не по-твоему, часто. - "Ах! когда будешь к нему писать, мне надобно ему писать". 

Мое письмо уже готово и отправляется поутру рано. - "Ах, бегу сейчас к Бабкину, напишу хоть пару строк. С сим словом бежит, встречает Туркестанову (Княжна Варвара Ильинична Туркестанова - фрейлина императрицы Марии Федоровны, фаворитка императора Александра I), говорит с нею о Библии, забывает и Спаса, и золотую решетку, и тебя, и фрейлин, пробуждается от пушечных выстрелов, возвещающих Воскресение Христово. Афишки Шульгина (Александр Сергеевич, московский обер-полицеймейстер) так бестолково и глупо были написаны, что все съехались к заутрене с тем, чтобы целовать руку у государя, полагая, что Его Величество приехал вдруг, неожиданно, желая обрадовать матушек своих - Mapию и Москву. Не тут то было. Процесс по сему поводу между Шульгиным и Пашковым (Александр Васильевич?) еще не кончен.

Вчера был здесь ужасный гром, молния (здесь: шаровая молния) ударила у нас в слободе в дом Гаркера, ранила служанку, выбежала на двор, вошла на кухню, переклеймила всю посуду медную, мимо кошки, кинулась в трубу и исчезла.

В воскресенье венчают длинного Обрезкова Семеновского (?), который женится на Шереметьевой (?). В Страстную по церквам не шатались, потому что время было дурное - вдруг выпало снегу на пол аршина.

Трубецкой собирается на встречу к прусскому королю. Бригадиры теперь говорят о смерти Бонапарта, возвещенной довольно подробно в берлинских газетах; нелепостей их не стану тебе передавать. Здесь уверены многие, что поляки протестовали против речи государевой, что на их артикул не согласны и именно на свободу крестьян. Все это так глупо, что не стоит труда быть повторенными. По их уверениям, зачинщики сопротивления согласны в Сибирь.

17 апреля, 1818 г.

Хотя я писал тебе вчера, любезный князь, но должен сегодня возвестить тебе радостное происшествие для целой Poccии. Великая княгиня Александра Федоровна (урождённая принцесса Фридерика Луиза Шарлотта Вильгельмина Прусская, супруга российского императора Николая I, императрица российская) благополучно разрешилась от бремени. 

Где? в Москве, в Кремле (Николаевском дворце Московского Кремля)! Когда? В святую неделю! Чем? Сыном!! Великим князем! Имя? Александр (будущий император Александр II). Какое стечение радостных обстоятельств! В городе радость, торжество, народ стекается в Кремль, где, по московскому обычаю, тотчас образовалось гулянье, в каретах, колясках, дрожках. Время прекрасное. 

Жуковский был ввечеру у ее высочества, от которой получил приказание быть поутру в восемь часов для обыкновенных упражнений. Муки начались в десять часов вечера; в пять часов великий князь (Николай Павлович), по незнанию, несколько оробел, велел запрячь карету, послал за своею матушкою (Мария Фёдоровна; вторая супруга российского императора Павла I. Мать императоров Александра I и Николая I), которая через полчаса явилась, а в 10 часов принчик взвидел свет. Завтра съезд во дворец поутру и молебствие в Успенском соборе. С радостным возвещением отправляются в Берлин Фридерикс, к императору Перовский (Лев Алексеевич, впоследствии министр внутренних дел). По расчёту, государя достигнут в Волынской губернии.

18 апреля, 1818 г.

Пишу тебе только две строчки, любезный князь, для препровождения писем от Жуковского и Пушкина (В. Л.). Все они и Тургенев обедают у меня. В Кремле было сегодня прекрасное зрелище. Народу тьма. Крещение через три дня, с большою пальбой. Волков очень занемог (генерал-лейтенант Александр Александрович Волков, московский комендант).

22 апреля, 1818 г.

Толстой (Фёдор Иванович, был вызван Пушкиным на дуэль), тот, которого жена выписывает вина из Варшавы, вчера меня спросил, что пишет Вяземский из Польши (В 1817 г. друзья выхлопотали Вяземскому служебный перевод в Варшаву в качестве переводчика при императорском комиссаре в Царстве Польском)? Ну, думаю я себе на уме, кабы ты, бригадир, знал да ведал, что он пишет, как он выхваляет твои четверги и ту прелестную супругу, для которой ни один столяр не мог еще сделать надежной кровати, на случай каких-нибудь бригадирских любовных шалостей...

Журнал сейма в ту же минуту послал Ив. Ив. Дмитриеву, который благодарит тебя за него, а я ожидать буду продолжения (князь присутствовал при открытии первого сейма Польши, переводил речь Александра I, известную своими либеральными обещаниями, и участвовал в составлении Н. Н. Новосильцевым "Государственной уставной грамоты Российской империи". В 1818 г. в Варшаве вступил в масонскую ложу Северного Щита, но активного участия в её деятельности не принимал). 

Глаза теперь обращены все на вас. Много выдумывают здесь нелепостей. И при покойной Екатерине бригадир (?) был, всегда творение жалкое, достигнувший высочайшей степени своего превосходства. Кто с 1796 года не умел выйти из круга сего, не умел приобрести ничего, не умел устыдиться ничтожества своего, кто в одну милицию и в одно ополчение не умел как-нибудь с себя скинуть золотой темляк и пуговку на красных обшлагах, чтобы сделать шаг вперед, кто был в халате и в Рязани, когда вся Россия была в латах, и в Можайске, от того полезного, Вяземский, чего ждать? Нелепостей! je les abandonne a leur triste sort*! (*я оставляю их на их печальную участь! (фр.) (подстрочный перевод)

Время у нас очень холодное. Множество дам в четверг на гулянье простудилось. В пятницу на Пречистенке был бал у Потемкиной (Елизавета Петровна, сестра декабриста Сергея Трубецкого. Пушкин дружил с Потемкиными, посещал их дом на Пречистенке (ныне здание Академии художеств), который отличался богатством и художественной роскошью:

     Когда Потемкину в потемках
     Я на Пречистенке найду,
     То пусть с Булгариным в потомках
     Меня поставят наряду).

Гулянье, не смотря на холод, было очень многочисленно. У всех одно плечо прело от солнца, а другое в тени мерзло. Потемкина в девятитысячном ландо, запряженном четырьмя (говорят) сорокатысячными рысаками, выехала на гулянье с Кайсаровой, Ланской и княжной Софьей Голицыной. На Девичьем Поле поравнялся с ландо сам Потемкин-невидимка (муж, Сергей Павлович?), сидевший в коляске с князем Андреем Голициным (?), и у него четыре рысака. 

Вдруг оба экипажа пустились скакаться во весь дух. Все гулянье остановилось и с ужасом смотрело на cиe небывалое зрелище. Лошадей насилу удержали под Воробьевыми горами. Беды не было никакой, а прекрасный пол победу одержал над графом-невидимкой.

Сегодня иду по всем комедиям под Новинское, а их там с семь, и есть очень хорошие: и человечьи, и лошадиные, и собачьи и пр. Сегодня последнее веселье, но провозглашено много балов на Фоминой неделе и Тургенев вострит свои ноги, (он) успел влюбиться в Трусову, которая (кажется ему) похожа, как две капли воды, на Марью Антоновну (М. А. Нарышкина, известна любовью, которую к ней питал император Александр I). 

Еще несколько часов и не станет двух цветков: Нелединской и Шереметьевой. Азор вознаграждает немиловидность своего лица богатыми подарками. Он подарил Земире жемчужные три нитки в 35000 р., фермуар в 15000 р. и шаль голубую в 8000 р. Я думаю, что в четвертом акте оперы услышим Земиру, поющую "je t'aime, Azor", а ежели не Азору, то запоет другому ("Земира и Азор" (фр. Zemire et Azor) - французская комическая опера-балет XVIII века в 4 актах на сюжет сказки "Красавица и Чудовище". 

Опера включает знаменитую колоратурную арию La fauvette, имитирующую птичью песню (либретто оперы написано Жан-Франсуа Мармонтелем, музыку сочинил Андре Гретри). Онъ мне кажется, будет ревнив. Это - самая верная дорога подпасть под пару вашему Коткевичу (?). Их венчают во дворце со всеми обыкновенными почестями. Жуковский собирается к своим в деревню, недели на две. 

Великие делаются приготовления для крещения. Иван Александрович Нарышкин (в возрасте семидесяти лет был посажённым отцом невесты на свадьбе Александра Пушкина и Натальи Гончаровой) прискакал без ума из Петербурга, думая, что в таковых случаях церемониймейстер нужнее кума и кумы. Лаваль (Граф Иван Степанович. В своём доме № 4 на Английской набережной, а также в имении на Аптекарском острове он имел салон, где собирался почти весь бомонд Санкт-Петербурга, бывал и Александр I, свои стихи читал Александр Пушкин), говорят, в отчаянье, что не хватился и дал себя опередить. Какой бы случай получить Анну по всему брюху!

28 апреля, 1818 г.

Что ты меня дразнишь афишами! и у нас есть, на что деньги тратить. Приехал сюда славный гренландец, внук еще славнейшего гренландца, о коем говорит Бюффон (Жорж-Луи Леклерк де, французский учёный). Человек сей в 29 лет весь покрыт черной чешуей, длиной в иных местах в ноготь. Лицо белое. Чешуя эта производит треск. У вас слона показывают, а у нас продают слонов, так их много; итак, время хорошее!

Тургенев собирался тебе писать, но я что-то сомневаюсь. Разве что выдумают в котильоне фигуру, по которой всякое действующее или вальсирующее лицо обязано тебе написать что-нибудь. Вчера влюбился было он в Урусову, но молодая Обрескова (молодая по летам и молодая по обручальной церемонии) сбила его с пути и он не знает сам, на что решиться; вероятно, созовет для этого предмета всех архиепископов, не выключая и смиренномудрого монсеньора Бадоуца. Подлинно хороша Обрескова: вальсируя, как-то мечется с боку на бок очень сладострастно и дышит кавалеру своему в рот каким-то пламенным ароматом...
Благодарю за речь государеву. У нас теперь время хорошее, дело гулевое и, кроме похабных речей, нечего тебе сообщить...

Крещение великого князя отложено до будущего воскресенья. Странно, что великий князь родился во время парада, в ту минуту, как скомандовали скорый марш. Известие cиe радостное получено в Петербурге также во время парада и также в ту минуту, как развод пошел скорым маршем.

2 мая, 1818 г.

Приехал Перовский (Василий Алексеевич, тогда адъютант великого князя Константина Павловича) от государя, который чрезмерно был обрадован племянником. Гонец-вестник пожалован капитаном, а новорожденный - шефом лейб-гусарского полка. Великий князь сказал, что получил прекрасное письмо от государя. Жуковский спросил, можно ли прочесть оное. Великий князь отвечал, что оно не для всех. Перовский возразил, что, по крайней мере, письмо для немногих. Великий князь посмотрел на Жуковского, улыбнулся и переменил разговор.

6 мая, 1818 г.


Вчера происходило крещение великого князя. Время было прекрасное. Страшное скопление народа, пушечная пальба и пр. Четверо отправляются с известием о разрешении от бремени великой княгини: Чернышев (Александр Иванович, впоследствии князь, военный министр и председатель государственного совета) надел свой капот, поскачет туда, где Бернардот (В 1818 году, после смерти Карла XIII, Жан-Батист Бернадот стал королём Швеции и Норвегии Карлом XIV Юханом); Ожаровский (Адам Петрович, генерал-адъютант, друг Карамзина и приближенное лицо к императору Александру) едет в Вену, mais comme Vienne n'est plus dans Vienne, il ira chercher Vienne en Dalmatie (но поскольку Вены больше нет в Вене, он отправится за Веной в Далмацию (фр.)). He знаю, кто другие два гонца и куда именно следуют; один, кажется, в Голланддю и Англию...

Встречаю вчера Жуковского: "Стой! стой! здорово! здорово! Куда ты?" - К Тургеневу! А ты? - "К нему же! - Сядем вместе! - "Что ты, брат Жуковский, так нахмурен?" - Не очень здоров, да и грустно. - Грустно? Что за печаль?" - Мне грустно, что давно не писал к Вяземскому. - "Ха! ха! ха! вот забавно, да кто же тебе мешает писать, возьми перо, обмакни в чернила, напиши письмо, и отдай мне, а я отправлю в Варшаву, только и дела". - Да оно так, знаю, да все не ходится, не пишется, оттого-то и грустно, серьёзно грустно! Он (Жуковский) послезавтра едет в деревню, говорит - на месяц, там я думаю еще будет грустнее ему, и оттуда еще менее будешь получать писем от него...

13 мая, 1818 г.

...В случае индижестии (indigestie устар., несварение желудка, нарушение пищеварения) закуси прилагаемыми здесь стихами Жуковского, на рождение московского великого князя Александра Николаевича. Сочинитель уехал в деревню. Тебе известно, должно быть, в грусти ли он поехал или нет...

Лихорадка завладела всей Москвой. Тургенев со страхом Божиим и верою приступает к отъезду в Петербург. Он без памяти от Москвы, от здешних кулебяк и от Марьи Алексеевны Толстой (урожденная Голицына; Великий князь Николай Михайлович сообщал, что по легенде имя Марии Алексеевны Толстой увековечено в бессмертной комедии А.С. Грибоедова "Горе от ума", а знаменитая фраза Фамусова "Ах! Боже мой! что станет говорить Княгиня Марья Алексеевна!" стала крылатой. Она, кстати, отражает действительное положение вещей в московском обществе 1810-1820-х годов: с мнением М.А. Толстой считались)... 

В городе нет ничего нового. Императрица Mapия Федоровна изволила возвратиться из богомольного путешествия в Троицу, Ростов и Воскресенск. Свита была большая: Пашков, Муханов, Нежданов, графиня Орлова и пр. и пр. Завтра отправляется в те же святые места императрица Елизавета Алексеевна. Александр Львович (Нарышкин, директор Императорских театров) готовит в Кунцове большие праздники: один для прусского короля и для двора, а другой, большой, для всего города. Здесь очень жалеют о молодом Еловайском, который намедни на ученье был сбит с лошади, затоптан кавалерией и убит на месте. В Москве скучно.

17 мая, 1818 г.


С появлением новорожденного твоего сына от всей души тебя поздравляю... Новорожденному желаю, ум отца, любезность матери и здоровье Геркулеса Фарнезского. Ты велишь мне препоручить его благосклонности московских бригадиров: одного нет как нет! Ты ведь знал отличнейшего из наших бригадиров, ну, знал Николая Алексеевича Дурасова! Увы! Вчера поехал он в Люблино, после обеда ожидали его назад. 

В вечеру приезжает губернатор Дурасов, объявляет, что родственник его, милый хлебосол, украшение бригадиров, одним словом, Николай Алексеевич Дурасов неожиданно... пожалован в действительные статские советники.

Ты спросишь, за что? А я у тебя спрошу: а за что был он пожалован в бригадиры-то? Ну, и в следующий чин. Придрались к комиссии графа Головина, в коей он присутствовал. Не дай Бог Кошкину, Уксуснику Волконскому, Степанидскому мужу (А.Ф. Толстой) и прочему стаду бригадиров (здесь: женившихся по расчету на "больших деньгах") попасться в комиссии. Ну как всех пережалуют? Чем будет славиться, или, лучше сказать, гордиться наша Москва? Полно, нечего бояться: по милости фон Визина, бригадиры бессмертны. Пусть их смерть истребляет, пусть царь жалует, не боимся... Тургенев уехал в Петербург, а Жуковский - в деревню. Отсутствие их очень для нас чувствительно...

В городе много больных; время все стоит холодное, никого не пускает в деревню, куда, впрочем, никому не хочется от прусского короля (Летом 1818 года король Пруссии Фридрих Вильгельм III направлялся в Санкт-Петербург по случаю рождения будущего престолонаследника Александра II, чья мать - Александра Федоровна - приходилась родной дочерью прусскому королю и супругой будущего императора Николая I. 

Посетив Москву, пожелал увидеть панораму первопрестольной столицы с крыши какого-нибудь высокого дома. Его повели на бельведер Пашкова дома. Посмотрел король на погорелые дома и крыши, встал с сыновьями на колени, отдал 3 земных поклона Москве и со слезами произнёс: "Вот она - наша спасительница!")...

За журнал (польского) сейма благодарю. Ожидать буду продолжение, а Ив. Ив. Дмитриеву сообщу прилагаемый листок. В городе нет совершенно ничего нового. Родила полицмейстерша Ровинская, да что тут за польза и что тут за радость?.. Умер Хрущов воспитательного дома. Ну что тут за потеря и что тут за горе? Завтра в Нескучном пускают шар. Ну что тут за небывальщина? Все наши новости этого же разбора, а писать тебе слухи московские, так не напасешься бумаги... Великий князь всякий день учит здешнее войско. Будет чему любоваться прусскому королю.

...Великий князь приехал сюда вчера поутру прямо к матушке своей, потом, сняв ленту, поехал к Тормасову (Александр Петрович, тогдашний московский генерал-губернатор), не застал дома, вызвал швейцара и сказал ему: "доложи графу А. П., что я, приехав в Москву, явился к московскому военному генерал-губернатору". 

К Юсупову (Князь Николай Борисович, действительный тайный советник, главно-управляющий экспедицией кремлевских строений и оружейной палатой) было писано от князя П. М. Волконского (Петр Михайлович, министр двора) следующее: для великого князя не делать никаких приготовлений, ибо его императорское величество и его высочество согласились жить вместе. И подлинно цесаревич живет в государевой уборной. 

Тормасов хотел представить всех московских, но великий князь отвечал, что не надобно, что принимать у себя места нет, а в государевых покоях неприлично. Москва очень понравилась его высочеству. Il a dit a Tormassow: j'aime mieux Moscou, c'est une ville, Petersbourg est une caserne (Он сказал Тормасову: мне больше нравится Москва, чем Петербург-казарма). Сегодня князь Сергей Михайлович Голицын угощает императрицу Марию Федоровну в своей подмосковной (мельнице). Государь будет здесь 1 июня, а прусский король 5-го. Первую ночь проведет в Кунцове Александра Львовича (Нарышкина), который готовит большое угощение, а на другой день едет парадом в Москву - вот и все наши новости...

Государь очень был доволен Одессой. Ассигновал важные суммы на украшение города. Ланжерону (Александр Фёдорович, французский эмигрант, русский военачальник эпохи Наполеоновских войн, генерал-губернатор Новороссии и Бессарабии с 1815 по 1822 годы. Его именем названа часть города Одессы) пожалована аренда в 10000 руб. серебром. Аббату Николю (педагог) пожалована алмазная Анна, а дюку Ришелье (Арман-Эммануэль дю Плесси, одесский генерал-губернатор) отправлены из Одессы андреевские знаки. В Кишиневе надета на Бахметева (Алексей Николаевич, генерал от инфантерии, Нижегородский и Казанский генерал-губернатор) Александровская лента. Милости сыплются на пути государевом. Везде принимают его с восторгом.

28 мая, 1818 г.

Вести твои о Франции неутешительны, но забавны. Подлинно для них песни то, что для наших бригадиров вист. Только того и гляжу, что в том висте станут бить своих, а там придет охота бить чужих и выйдут такие ремизы (ремиз - карты), что не разыграешь их лет в пять. Будь воля Божия.

30 мая, 1818 г. (эстафета).

В губерниях мужички шалят, не повинуются, бредят о вольности.

3 июня, 1818 г.


Вчера видел я государя, выходящего из церкви (Троица, на Пречистенке), где была обедня и весь измайловский полк. Свеж и бодр. Кто бы подумал, что он исколесил несколько тысяч верст? Приехав сюда 1-го числа в половине четвертого поутру, государь тотчас сел работать, в шесть часов был у императрицы, в семь - у великой княгини, в 9 верхом у развода, а в первом объезжал город в дрожках. 

Иной несведущий, право, полагал государя в Ришельевском лицее, а он перед московским университетом. Возвращаюсь ко вчерашнему дню. Вышед из церкви, государь сел на лошадь, прокомандовал сам измайловцам, пошедшим домой, изволил проехать по Пречистенке, потом сел с цесаревичем в коляску свою и поехал во дворец, где обедал генералитет и все офицеры измайловского полка. Вчера был их полковой праздник... 

Прусский король будет завтра, говорят. Не можешь представить себе любопытство всех его видеть. Окна на тех улицах, где ему ехать, нанимаются, платят по 50 р. за окно. Сегодня король должен ночевать в Кунцове, куда поедет великая княгиня, а завтра въезд в город парадом с императором, великим князем, двором и генералитетом верхом по Арбату, Воздвиженке (мимо тебя!!), мимо экзерциргауза (Манежа), университета, в Воскресенские ворота, мимо Пожарского и Минина, в Спасские вороты.

Вот как дело рассказывают, но дело в том, что два дня идет проливной дождь и холодно. Возле Москвы делаются чудеса: у П. П. Нарышкина явилось в деревне, по смоленской дороге, столько жуков черных, что они объели маленькую березовую рощу, а у С. С. Апраксина (Степан Степанович, смоленский военный губернатор) шел 8 часов снег, так что принуждены были скотину загнать с поля. 

Здесь барон Сакен (Фабиан Вильгельмович, русский генерал-фельдмаршал) коего ты, помнишь, я воспел у брата за обедом (Стихи на обеде, устроенном барону Сакену 13 декабря 1816 г.). Он, говорят, заступит место Барклая, его же заступит место генерал-адъютант Щербатов, а Витгенштейново - князь Д. В. Голицын (Князь Дмитрий Владимирович, впоследствии московский генерал-губернатор). Говорят, что и Евгений Марков (Евгений Иванович, генерал-от инфантерии, бывший командир 2 армейского корпуса) будет иметь корпус. Гулянье в Марьиной роще было прекрасно. Императорская фамилия и куча народу.

6 июня, 1818 г.

О чем говорит весь город? О прусском короле. Ну и я тебе буду говорить о нем, любезный князь. Король въехал в Москву 4-го числа в первом часу, но начну сказку с начала. Накануне, 3-го, под вечер, прислали к брату за двумя курьерскими тройками. 

Вышло, что лошади для самого Государя, который, получив от Трубецкого фельдъегеря с извещением, что король подъезжает к Москве, поскакал к нему навстречу. Государь встретился с королем, не доезжая Перхушкова (во время войны 1812 г. Перхушково, расположенное на Можайской дороге (32 км от Москвы), попало в полосу боевых действий. 

В период пребывания французов в Москве и их отступления в окрестностях села действовал партизанский отряд генерала И.С. Дорохова) на 23-й версте. Оба в одно время закричали: "стой!" Выскочили, не смотря на грязь, из повозок и кинулись друг другу в объятия. Император сел к королю в коляску и таким образом их величества прибыли в Кунцово к Александру Львовичу (Нарышкину). 

Тут великая княгиня Александра Федоровна ожидала родителя своего на лестнице. Свидание cиe нежное очень было трогательно. Долго целовались и насилу оставили друг друга. Король ночевал в Кунцове, а государь возвратился при факелах в Москву. На другой день, 4-го, время было скверное, дождь и холод; но государь наш, кажется, не довольствуясь славою царствовать над русскими, повелевает и стихиями. 

Он только что на коня, погода в 11 часов сделалась прекрасная, теплая и теперь такая же стоит. От Дорогомиловской заставы, вдоль по Арбату, по Знаменке, до Боровицких ворот, потом вправо, по набережной, против Москворецкого моста, вверх к Лобному месту, стояла по левую сторону гвардия и корпус графа Толстого (кавалерия по набережной). Тротуары со всех сторон были набиты народом. Окна, балконы и подмостки, нарочно сделанные за заборами, были усеяны дамами и так называемыми gens comme il faut (здесь: просто толпа (фр.)). Шляпок то! Цветов! Платочков! Шалей! etc. Ну, конца нет! Прекрасная картина! 

Как скоро король подъехал к заставе, выстрелили из пушек 101 раз и колокола пошли трезвонить. Государь тут ожидал своего союзника и все сели на коней и пустились вышеозначенным трактом. Народ и войско кричали "ура!" Крик этот не прерывался до самого дворца. Король и принц были в голубой ленте, а государь и великие князья в Черном Орле и все прочие наши генералы, имеющие Черного или Красного Орлов, оных не скидают. Король ехал впереди, а государь немного позади вправо. 

Король часто повторял войску: - Здорово ребята!.. За парад отдано благоволение и, особенно, корпусу Толстого, в котором, по приказу, замечена отличная чистота, исправность; пожаловано по рублю, фунту говядины и чарке вина. Сегодня большой съезд во дворце и государь сам всех изволил представить прусскому королю. Сегодня бал в Грановитой (палате, Кремль). Он длился менее обыкновенного. Король брал все тех дам, коих государь удостаивал выбирать... 

Вот что происходило до сих пор, а вот что еще висит на носу: 7-го бал у графа Тормасова. 9-го бал в Благородном Собрании. 11-го у графини Орловой. 12-го праздник в Архангельском у Юсупова. 13-го праздник в Коломенском и Царицыне. 14-го гулянье и иллюминация в дворцовом саду. В промежуточные дни роздых. Государь изволил отбыть 12-го числа в Петербург один. 

При короле: князь Трубецкий, Станислав Потоцкий, Александр Львович (Нарышкин), обер-шталмейстер Муханов и князь Сергей Михайлович Голицын. При принце: Киселев и Шепинг. Объявлена помолвка Закревского (Арсений Андреевич, впоследствии граф, московский генерал-губернатор). Государь послал вчера князя Петра Михайловича (?) к бригадиру (Федор Андреевич Толстой) и Степаниде поздравить их и сказать, что они не могли сделать лучшего выбора для своей дочери...

Брату лучше, и он вчера представлялся королю. В свите короля пятизвездный принц Мекленбург-Стрелицкий (?) (российский герцогский род. Его представители носили в России титул "великогерцогского высочества" и до 1914 сохраняли мекленбургстрелицкое подданство), а с государем приехал красноштанный принц Гессен-Гомбургский (Фридрих VI?). Дамы, да и многие бригадиры, смеются его одеянию, ну, точно как будто две палочки сургучу разгуливают по зале...

8 июня, 1818 г.


...Я тебе послал расписание всех балов. Кроме того, всякое утро государь возит короля прусского смотреть все, что есть примечательного в городе. Cию минуту возвращаюсь из Архива, который был посещен их величествами: государь был доволен порядком, а уж как врал по-французски Малиновский (Алексей Федорович, директор московского главного архива министерства иностранных дел), так из рук вон. Как потел! Чуть нас всех не потопил. 

Из Архива поехали в Покровские казармы (изначально в Покровских казармах размещались мушкетёрские части), в Донской монастырь и в комиссариат... Вчера на бале объявлена помолвка Полторацкого с княгиней Голицыной. ...Здесь говорят об отъезде (из Москвы): 9-го июня - великий князь Александр Николаевич. 12-го-государь; 13-го - императрица Елизавета Алексевна; 14-го - великий князь Николай Павлович в Воскресенск закладывать церковь, по обещанию, а оттуда в Петербург; 15-го - прусский король и 16 - императрица Mapия Федоровна.

11 июня, 1818 г.


...Король прусский, кажется, устал от этой чрезмерной деятельности тела (на ежедневных балах), к которой не привык. В городе нет ничего, кроме назначения барона Сакена на место покойного Барклая. Tout lui sourit maintenant (Все улыбается ему сейчас (фр.)). Володя Пушкин (Владимир Алексеевич Мусин-Пушкин, капитан Измайловского полка, крупный землевладелец, член Северного общества, знакомый А. С. Пушкина) добивается к нему в адъютанты. 

Дибич (Иван Иванович, впоследствии граф Забалканский, генерал-фельдмаршал) пожалован в генерал-адъютанты третьего дня. Жуковский приехал, наконец; не очень здоров, жалуется грудью, однако же, мы его причесали, одели и повезли на бал в собрание. Он говорит, что нет, но мы его уверили, что ему очень было там весело. Он едет в Петербург и все еще грустит, что давно к тебе не писал...

14 июня, 1818 г.

...Государь взял Тормасовские представления с собою в Петербург, но его очень благодарил за Москву и сказал, что будет сюда опять зимой, и велел впредь посылать себе рапорты дневные московские, где бы он ни находился. Юсупов, который помирился после долгих споров на 150 тысячах вместо трехсот, сыном его проигранных, был довольно подл (чтоб) жаловаться государю. 

Государь приказал сказать старику Алябьеву, что, в уважение его службы и лет, он прощает этот раз Шатилову и сыну его Василию Андреевичу, а Дмитриеву приказал воспретить въезд в столицы. Voila une vengeance basse et tardive (Вот низкая и запоздалая месть (фр.))... Жуковский и Батюшков уехали очень рано, первый - в Петербург, а последний - в Одессу, купаться в море. Послезавтра едет императрица Mapия Фёдоровна. С сим отъездом настанет здесь прежняя тишина...

27 июня, 1818 г.

...Да что ты ко мне привязался - одно да одно! Кто был восприемником великого князя Александра Николаевича? Ну, прусский король, да императрица Мария Федоровна. Успокоился ли, мой батюшка? Все отсюда уехали, все уже в Петербурге. День поговорили, а там как будто и не бывало двора здесь. Закрытие английского клуба более бы заставило лепетать, нежели отъезд двора. Ты угадал: Шульгин подлинно показывал пожарные трубы королю. "Il faut voir l'armee a un jour de bataille (Мы должны увидеть, что армия имеет день битвы (фр.)" - сказал некто из свиты. На другой день явился и пожар. 

Многие подумали, что Шульгин зажег нарочно; ежели бы и было что, то он бы доказал, что он плохо гасит, но мастер зажигать. Шесть домов сгорели, а можно было расплатиться и двумя. Ты угадал, что Малиновский потел в Архиве и вспахивал французские фразы. Государь сказал ему спасибо, но нам хотелось не того, а какого-нибудь орденка. Он приготовил выписку из прусских дел, написал пышную дедикасу ((фр. dedicace) посвящение книги), надоел всем этим Несельроду до того, что тот дал Малиновскому дружеский совет выписок своих не подносить. Малиновский в отчаянии дуется, хочет Архив из супруг выписать в наложницы...

Пожалуй, брат, о Дурасове. Он умер, но не Давыдовской смертью (А. Я. Булгаков, слишком поспешил сообщить князю П. А. Вяземскому распространившийся в Москве слух о смерти Д. Давыдова, который, но рассказам, будто бы застрелился на охоте нечаянно. Оказалось, что это известие "совершенно ложно". 

Вот письмо от 20 июля, в котором Булгаков оправдывает свою поспешность: "Я не могу себе простить, что тебе написал о сем несчастии, но как было не верить тому, что говорил весь город с величайшими подробностями. Князь Шаховской сам был напуган, но, к счастью, в ту же минуту получил от дочери письмо, его успокоившее. Никто не понимает, что могло даже дать повод к вздорному этому слуху. Видно, Давыдову долго жить!.. 

Экая болтушка Москва! Что с ней делать и можно ли чему-нибудь верить после этого? Прости мне невольное это прегрешение...), точно умер. Я видел похороны, кои были пышны слезами. Добрый был человек! Весь город жалеет о смерти его. 

У него сделался желвак, называемый карбункул, на шее, попался в руки скотине, который ему чирей растравил свинцовым пластырем, прикинулся антонов огонь, и мучительная операция не могла спасти от смерти. Придет время, что будут со свечками искать бригадиров. Доказанная истина, что бригадир самый молодой должен иметь, по крайней мере, 50 лет. Переводится порода бригадирская, не воскресать же Екатерину Великую, чтобы пожаловать новых...

Прусское величество не так-то был щедр. Ничего никому, кроме Черных Орлов гр. Тормасову и кн. Юсупову, да несколько табакерок, да перстеньков Императрица Мария Федоровна подарила перед отъездом на полтораста тысяч... Ты знавал Нарышкина? Он бедный умер в деревне. Какое было его житье? Он жил, как растение, а под конец не пил, не ел, не говорил, не спал - вот товарищ моего детства!..

Мы думали третьего дня вечером, что светопреставление. Эдакой грозы и бури раньше не видано. Крыш до 100 сорвано и снесено: у графини Орловой, в голицынской больнице, у Полторацкого, и во всем том краю не осталось ни единого стекла в целости. Чудо! умора! трасть!

26 июля, 1818 г.

...Здесь много делает шуму лишение Моисея Нижегородского (Моисей Ближнецов-Платонов) архиерейского сана за лихоимство и прелюбодеяние. О сем говорили намедни у Тормасова... Много шуму делает также поступок Магницкого (Михаил Леонтьевич), который пожелал демократизировать симбирскую губернию. 

Своими циркулярами к предводителям он поднял крестьян против помещиков. Поистине печально подумать, что у крестьян только и есть защитники, что Бог и царь, один высоко, а другой далеко... 

Магницкий устроил нечто вроде 14 июля в Париже. Il а envoye un maitre de police dans une terre de M. Наумов (homme doux et bon) у a fait prendre un bonnet en fer et des chaines dont on assembloit les paysans coupables, les a foit mettre en mille pieces par les paysans et jetter dans le Volga (он отправил полицию в земли г. Наумова (человека доброго) с кандалами и палашами, собрал там провинившихся крестьян и бросил их в Волгу (фр.)). 

Комитет министров нашел эту пародию на взятие Бастилии довольно смешной, отказал в наградах тем, за которых Магницкий ходатайствовал, как принимавших участие в глупой выходке. Дело, сверх того, было перенесено в московский сенат для более полного расследования.

Вообще, есть некоторые беспокойства и неповиновения в губерниях. У Берхмана крестьяне убили своего управляющего и грозили тем же самому господину, но Берхман поступил умно, поехав в деревни свои, где, я уверен, не сделают ему ни малейшего вреда. В Симбирске Магницкий учинил 40 опек и тамошние помещики дослали к государю депутатов с представлениями...

25 сентября, 1818 г.

Благодарю тебя за письмо от 22 августа, описывающее твое путешествие в вольный город Краков. Поди, суди о чем-нибудь по слухам? Ты мне даешь понятие об истинном положении сего мнимого гнезда свободы. И у нас есть здесь плясун, который всем, а особенно дамам (в него влюбились страстно гр. Мамонова и гр. М. Г. Разумовская), вскружил головы. 

Финарди (В 1818 году шведская труппа Финарди выступала в манеже князя Куракина на Старой Басманной) делает чудеса: стоя на лошади, он прыгает через 6 лошадей, на коих стоят шесть пребольших ездоков. Это черт, а не человек. И хорош собой... 

Заповеди Карамзина написал, говорят, какой-то 14-летний студент московского университета. Николай Тургенев (младший брат А. И. Тургенева) малый умный и с самыми благородными чувствами, я говорю благородными в отношении к человечеству, т. е. не ханжа, не чернокнижник, не библиянин, не подлец, а христианин и патриот. 

Кстати сказать, в болезнь мою читал я с отрадой журнал Ермолова (Алексей Петрович, русский военачальник, герой отечественной войны 1812 года) и посольство его в Персии. Voila encore on homme qui s'eleve diablement de la trempe ordinaire. Il est ce que les allemands appellent "erhaben" (Вот еще один человек, который дьявольски выходит из обычной закалки. Это то, что немцы называют "возвышенный" (фр.)). Умен, тверд, гордится отечеством и обожает его.

7 октября, 1818 г.


К нам приехала погостить российская Жоржина (Семёнова, Екатерина Семёновна. Семенова заслужила от своих современников немало характерных и почетных наименований. Катенин называл ее "Катериной Медичи" или "Королевой-матерью", Шаховской - "Адриенной Лекуврер", театралы из "Зеленой лампы" - "Клитемнестрой", критики "счастливой соперницей девицы Жорж" или "знаменитой Амазонкой на поприще Мельпоменином". 

Один московский театрал окрестил артистку "Российской Жоржиной", а безнадежно влюбленный в нее Гнедич сравнивал ее с величайшими светилами французской сцены: Иди - и славой будь в трудах оживлена, Клерон и Лекуврер венчавшей имена). Все стремится в театр и Майков (Аполлон Александрович, русский поэт, в 1821-1825 годах директор Императорских театров) сделался почти важнее Тормасова. Семенова играла Антигону, Меропу, Ифигению, будет играть Аменаиду, Ксению, Марию Стюарт, и уедет после бенефиса. Театр битком набит.
 
Если Тормасов не завидует Майкову, то последний очень завидует Финарди, к которому он питает ненависть на смерть. Он оказался довольно глупым, и потребовал, чтобы Финарди скакал только по субботам. Он говорит, что это делает подрыв театру. Какая конкуренция! как будто, когда нет Финарди пойдут в театр, если он дурен! Майков силен в тройном бостоне, но не в логике.

6 октября, 1818 г.

Благодарю за приказ. Не мастерская рука писала его. Он доставлен к Кушникову (Сергей Сергеевич, петербургский гражданский губернатор, сенатор, один из четырех голосовавших против смертной казни декабристов в 1826 году. Племянник историка Н. М. Карамзина, знакомец А.С. Пушкина), с обещанием медалей. 

Я понимаю, что ваши республиканцы были любезны с августейшей вдовой государя, даровавшего свободу Костюшке! Впрочем, говоря правду, республика - хорошая вещь в теории. Давай мне Генрихов IV, а я готов дать им неограниченную власть. Вчера, не икалось ли тебе? Я много говорил о тебе с Иваном Ивановичем Дмитриевым. Кто сказал, что "матушка Москва и краше, и милее, тот легко понял, что Сарматский (здесь: языческий) праздник не усладил душу твою и что ты в самую приятную минуту вечера сказал себе на ухо:

     Il n'y a pas de fete
     Quand le coeur n'en est pas.

     Нет праздника
     Когда сердца нет (фр.).

Ну что сказать о Москве? Семенова намедни упала в пьесе Сульеты с мосту. Могла бы убиться до смерти - только голову себе проломила. Вышла бедная на сцену и насилу доиграла пятый акт. Ничто! не унижай себя, - не идет Аменаиде, Меропе, Антигоне драться на саблях в мерзкой пьесе для удовольствия райка, набитого лавочниками, разнощиками и сидельцами. 

Слух носился, что умерла Аникеева в Дрездене, ибо было сказано "une dame russe", но это вышло Малышева, жаль и ее. Князь Феодор Голицын имел удар, но заграничные вести тебе должны быть известнее, и я один раз навсегда не ручаюсь ни за чью смерть, кроме смерти Куракина (Александр Борисович, друг детства Павла Петровича, член государственного совета, сенатор и канцлер российских орденов), потому что видел гроб его, окруженный знаками почти всех европейских орденов и множеством людей, оплакивавших покойного. 

Давыдов меня проучил - намедни играл какую-то комедию. Является в кресла Сушков (Николай Васильевич, русский драматург, поэт и журналист из рода Сушковых) (тобой клопом названный (был маленького роста)). Опускается занавес, он кричит - Семенову! Ему говорит офицер: - да, помилуйте, Семенова не играла сегодня! 

Пьяный Сушков выругал офицера и кричит: Семенову! Полицмейстер делает ему тоже замечание, а он отвечает: "Семенову! у меня для нее 1000 рублей за пазухой, я ей брошу деньги на сцену, Семенову! Семенову!" Шульгин выводит молодца, который кричит, кланяясь на все стороны: mes amis, delivrez moi de la police, mes amis, sauvez moi (друзья мои, избавьте меня от полиции, друзья мои, спасите меня (фр.))! По выходе, видя себя окруженного со всех сторон солдатами, он воскликнул: "Моn Dieu, comme c'est tragique (Боже, как это трагично (фр.))". На другой день взята с него подписка, что он никогда не будет в театре.

25 ноября, 1818 г.

Nicolas Tourgueneff vient d'imprimer son ouvrage (Николай Тургенев только что напечатал свой труд (фр.)): "Опыт о теории налогов". Сколь ни ненавистно слово cиe для всякого, имеющего какую-нибудь собственность (пишу я сочинителю), но я, преодолев предубеждение, прочел статью и так был увлечен, что почти всю книгу прочел. 

Не мое дело решить, должен ли Гурьев (Дмитрий Александрович, третий министр финансов России), взяв книгу эту в руки, сказать: Теория будь практикой для России; но работа обширная, надобно было прочесть бездну книг; писано ясно, убедительно, нравственно. 

Лучше заниматься опытами о финансах, как Николай, нежели (Боже, прости мое прегрешение!!) отчетами библейского общества, как Александр (здесь: старший брат). Третий, Сергей, пожалован коллежским советником. У нас хлопочут Юсупов и Апраксины, выписывают французскую труппу сюда. Будут делать подписки. Вообще теперь становится здесь лучше, а зимой будет весело. Весной иду в Карлсбад, может быть и брат поедет.

1819-й год

18 февраля, 1819 г.

"Разговор камердинеров и господ" (сочинение П.А. Вяземского) очень хорош. Мне тотчас пришла мысль второго акта, но и ты злодей попал на нее сам. Пушкиным очень был приятен оборот тобою данный. Я их уверял, что у тебя все, и письма все оканчиваются Разгуляем. Прения собрания кончились. Ilya et en verite de scandale. 

Юсупов (Борис Николаевич, гофмейстер (управляющий монаршим двором); несметное богатство делало Юсупова вполне независимым; ему не было надобности прибегать к лицемерию; он не дорожил службой и постоянно ссорился с важными лицами, навлекая на себя их неудовольствие своими колкими остротами и насмешками) и Обольянинов (Пётр Хрисанфович, московский губернский предводитель дворянства) побранились; последний сказал первому: "все тебя знают старого б..." "Ну уж и ты хорош", - отвечал Юсупов; ты всегда делал мерзости, да что здесь школа что ли? Не думаешь ли ты написать меня на черную доску, ан, на вот тебе! (показывает ему шиш)".

Не думай, что эта шутка мною выдумана; ни одного слова прибавленного. Но так как Юсупов не Коцебу (Август фон, немецкий драматург и романист. 23 февраля 1819 года заколот студентом Карлом Людвигом Зандом в городе Мангейме Великого герцогства Баден), а Обольянинов ни в Ерлангене, ни в Вене, да и нигде не учился, то все обошлось без кровопролития, и оба вспомнили, что подпорам отечества надобно быть в согласии и дружбе. 

Не смотря на крики и шум, проект Черткова (Иван Дмитриевич, проект о восстановлении благородного собрания), поддержанный братом (К. Я. Булгаков), Волковым, а там и всеми, прошел и утвержден. Оппозицию, под предводительством Апутова, Кологривого (А. С)., Апраксина (Степан Степанович, живя на склоне лет в Москве на широкую ногу, остался в памяти горожан как радушный хлебосол и завзятый театрал. Хлебосольство Апраксина доходило до гомерических размеров, особенной пышностью отличался бал, данный 7 января 1818 года по случаю пребывания царского двора в Москве, когда званных гостей было около 1000 человек. 

Первый красавец своего времени, Апраксин отличался особенной склонностью к женскому полу), засмеяли, а бумагу сего последнего не стали и баллотировать. Он сердит и говорит, что его не поняли (видно ясно писал!). Тут дело идет о приискании средств к восстановлению благородного собрания, а Апраксин начинает бумагу: надобно, чтобы было только три директора и двенадцать директрис! 

Брат заметил, что директорам жалованья не положено, что, впрочем, ежели от того обогатится собрание, то он согласен, чтобы один Степан Степанович быль директором. Какой-то чудак закричал: "На что директрисы, я того мнения, чтобы директрисами были все жены членов". Je Vous assure que si j'avais le temps, il у aurait de quoi faire quelque chose de charmant en decrivant les debats de l'Assembled (Уверяю тебя, если бы у него было время, он бы сделал что-нибудь очаровательное, описав дебаты ассемблера (фр.)). 

Мысль Черткова есть та - отделать другую часть дома, отдавать в наймы (английская лавка наняла уже часть на 10 лет по 7000 р.) и учредить клуб русский наподобие английского, с тем, что всякий член клуба русского должен быть и членом благородного собрания. Английский клуб восстал под начальством Кикина. Я боюсь, чтобы Чертков не имел участи Марата, Робеспьера, или Коцебу. Не могут вдолбить им, что английский клуб напрасно изволит гневаться, ибо, ежели и выбудут из него все в тот клуб, то готовы 600 кандидатов, которым приятнее занять место выбывшего, нежели усопшего, да большая часть захочет быть и тут, и там. 

Выйдет соревнование, всегда для общества полезное. Чудаки! Дело в том, что в два дня подписано на 85000 p. Ce sont les avances pour les depenses necessaires et l'arrangement de la maison et du club. Il mesemble que cela ira bien (Это авансы на необходимые расходы и обустройство дома и клуба. Он уверен, что все будет хорошо (фр.)).

В воскресенье было здесь шесть свадеб. Как бы вспомнить всех: Петра Обрескова с княжной Софьей, какого-то Аксакова с младшей Валуевой, Кашинцева с Бахметевой; не упомню прочих. Теперь в виду - Апраксина с Толстой, Пашкова гадкого с миленькой Панчулидзовой, Корсаковой с Акинфиевым. Вчера собирали город смотреть приданое, говорят, что великолепно, а старая Офросимова даже сказала: ай да Марьища (Map. Ив.), не ударила лицом в грязь!

Увы! Шульгин подал в отставку. По некоторым отношениям жаль: проворен, деятелен, устроил удивительно тюремный замок и пожарную команду, но деспот страшный, баламут; приказывает, а там отпирается от своих слов. Сам виноват, ежели не ужился с Тормасовым. Ни с кем не уживется. Тормасов для него единственно удалил Брокера (известного в то время полицмейстера), а государев рескрипт доказывает, что Тормасов его всегда хвалил. Приговор его сделан в Питере, и хотя он найден виноватым, Тормасов ему предлагал остаться, требуя, чтобы он только исправился, но Шульгин разгорячился и подал в отставку. Будет жалить, но поздно. Кого-то сюда пришлют?

17 марта, 1819 г.

...Поздравляю тебя дворным (надворный советник, данный чин соответствовал воинским чинам подполковника в армии, войскового старшины у казаков и капитана II ранга. Официальное обращение: "Ваше высокоблагородие"). Я и не знал этого. Все равно, чем не быть. Пустяки! Было бы здоровье, друзья, спокойствие и деньги. 

Афишки твои нас позабавили. У нас тоже страшные афишки в квадратный аршин и великое соревнование между Финарди, Готье и Серафини. Готье объявил в газетах, что он, как другие (?!) хвастать и хвалить себя не умеет, но... а там и прибавляет себе целую страницу похвал. Финарди едет с 40000 р.; в среду дает он представление безденежно в пользу инвалидов. Умно! Теперь у нас славящийся индеец, который глотает шпагу в 12 вершков...

...Наташа Корсакова помолвлена за полковника Акинфиева. Я его не знаю. Он влюбился в нее на масленице на бале у Спичинского. Ей это сказали, она этому смеялась. Ржевский приехал сватать. Марья Ивановна сказала, как Наташа хочет, а Наташа: "как вам, маменька, угодно". Только вышло угодно всем трем и по рукам...

Преосвященный Августин (Виноградский) скончался, как христианин и с твердостью, исповедовался, причастился, соборовался маслом, сам начал читать отходную, но слабость одолела и от сказал: "продолжайте, силы оставляюсь меня, а я - сию временную жизнь... и умер. Похороны были великолепны. Москва не видела подобного зрелища более полувека, т. е. со времени убитого в бунте архиерея. Время все открывает: Августин оставил только 25000 руб., он все свои доходы обращал на бедных, содержал целые семейства, без ведома даже самых приближенных в нему... 

Увы! Божинская уехала в Петербург на два года. Adieu, comtesse! Adieu, plaisirs! On dira maintenant, madame, a qui destinez - vous votre cotillon cesoirl! (Прощайте, графиня! Прощайте, удовольствия! Теперь мы скажем, мадам, кому Вы предназначаете ваш котильон в этот вечер! (фр.))

Новые директоры выбраны в собрание, между ними Юсупов, Волков, брат. Большой шум, сейм, толкуют о способах восстановить собрание. Пригласили дворянство выбрать 12 депутатов, выбрали Ираклия, Апраксина и много других крикунов. Так врут, что любо слушать. Ну, куда английскому парламенту, камере депутатов с нами равняться. 

Толстой Федор Андреевич закричал прежде всего: вон эконома, он вор! "Он вор!" повторили многие голоса. "Позовите вора"! Вор является. Юсупов, указывая на Толстого: граф говорит и все повторяют, что ты вор, оправдывайся! "В чем же меня обвиняют?" - Граф! почему он вор? "Да я не знаю, но весь английский клуб говорит, что он вор". Voila un petit echantillon de notre representation nationale (Вот небольшой образец нашего национального представительства (фр.)).

Объявлена помолвка Владимира Апраксина (Владимир Степанович, единственный сын московского генерал-губернатора Степана Степановича Апраксина) с Фофкою Толстой (Софья Петровна, троюродная сестра жениха, дочь русского посла в Париже, генерала Петра Александровича Толстого. По описаниям современников, молодая Фофка Апраксина была "прекрасна собой, свежа и румяна, совершенная роза". 

Она была самой обворожительной красавицей, восхитительная, грациозная, умная, серьёзная, достаточно образованная и весьма начитанная прелестная светская женщина, в то же время глубоко верующая с твердыми, как кремень, правилами и убеждениями). Говорят, что они не очень друг в друга влюблены; родные все устроили. Голицына родит скоро. Щербатова родила во Флоренции. Владимир женится. Станет процветать род Апраксиннх. Зато погасли Репнины, Безбородковы. Tout va bien dans ce monde le meilleur possible* (*Все хорошо в этом мире как можно лучше (фр.)).

27 марта, 1819 г.

И это называется великий пост?! Да это хуже всякой великой масленицы! То туда, то сюда, то Серафимию смотреть, как Серафина Самсоновна волосами подымает тяжесть в 40 пуд, то к индейцу, глотающему шпаги, как будто спаржу, то по концертам, коих тьма (один другого хуже), то по улицам пользоваться прекрасным временем, то по Разгуляям, бульварам и пр. и пр. и пр. Ну, одним словом, так меня затаскали, что я сбился с пути; не знаю, как пишут даже письма к тем, кого любишь, как пишут в Варшаву...

Что бы тебе сказать о Москве? В английском клубе была история. Привезли какого-то гостя, полковника князя Козловского, который сел возле игравшего в пикет князя П. И. Долгорукова - dit l'enfant prodigue (говорит блудный ребенок (фр.)), и которого в глаза не знает. Долгоруков проигрывает, по старому суеверию приписывает усачу свое несчастье. Этому понадобилось встать. Блудный сын тотчас кричит: - Человек, ставь мне стол с бутербродами

Приносят стол. Является князь-усач и говорит: - возьми стол прочь! Князь-игрок жалуется старшине гр. Маркову, который, в силу данной ему Богом или народом власти, велит стол подставить возле требовавшего бутерброды, объявив гостю усачу, что это сходно с правилами английского клуба, изложенными в 7-ой статье, 13 капитула 17 параграфа кодекса английского клуба. Стол ставят, где должно. Козловский отходит в другую комнату; только что он шагов на восемь удалился от стола, Долгоруков кричит: - ну, выкурил я этого молодца; человек, возьми бутерброды и стол, ведь я есть не хотел! 

Козловский, которому это пересказали, спросил, после игры, у Долгорукова, где он живет? Этот вбегает в залу и жалуется Маркову: "Ну, вот граф! Вот история: тот меня на дуэль вызывает, защитите меня; вот ваш клуб! Я для вас же езжу, a мне черт с ним, я буду лучше ездить к Маргарите Александровне. Ну, с кем вы будете играть в большую игру тогда?" 

Вышел шум, прение-баллотирование и решили предать историю к вечному забвению, усача не пускать более в клуб, и Марков этого уговорил оставить Долгорукова в покое. Le role de celui-ci est pres buterent (Роль его близка к цели (фр.))Вместо глупой французской пословицы, не идущей к нему, лучше бы ему сказать о себе: блудлив как кот, труслив как заяц. В благородном собрании затевается род английского клуба, об оном теперь трактуют и кажется, пойдет на лад. Исключая человек 40, в английском клубе все дрянь. Между 600 кандидатами, право, едва 20 человек, коих имена известны ушам нашим.

Вчера умер здесь генерал Репинский (?), который известен тем, что у него на руках умер князь Кутузов, известный под именем спасителя отечества...

Киселев (Павел Дмитриевич, впоследствии граф, министр государственных имуществ) стал заботлив, трудолюбив, бросил карты, ездит в наш архив, роется там с Малиновским в бумагах, ибо намеревается что-то написать о войнах наших с турками. Он читал мне план, который очень благоразумен. Книга будет полезна для военных людей, особливо тех, коим достанется воевать в тех местах...

31 марта, 1819 г.


Ну что мне с тобой делать? Опять умолк! Тебя надобно беспрестанно то по головке, то прутом, а я так глуп, что на тебя сердиться не умею. Страстная неделя - время милости, а не гнева. Помнишь, как мы с тобой шатались по соборам, и (Господи, прости мое прегрешение) не из богомолья, а все ты, все твои выдумки. 

И теперь ты, я чаю, ходишь по кляшторам (здесь: католический монастырь) и косциолам (?), а я сижу дома, без тебя ничего на ум не идет. Стану тебе говорить о Москве. Поутру видел я у Тормасова генерал-адъютанта Чернышева (Александр Иванович), сегодня приехавшего и сегодня же едущего далее, т. е. на Дон, куда послан, не знаю зачем. 

Он сказывал, что Пестель вдруг отставлен и на его место Сперанский, который, надо б думать, слишком близорук, чтобы из Петербурга и даже из Пензы видеть, что делаться будет в Сибири. Киселев едет на этих днях в Тульчин (Украина). Ему давал Толбухин завтрак, чем же потчивал? Петушьим сражением. Штук десять убили себя до смерти. Как злы животные кукурикующие! 

Один с раздробленной головой и с выколотыми глазами все не переставал драться. Один из присутствующих, убежденный, что и между петухами не должно лежачего бить, хотел вырвать жертву, но разъяренный петух клюнул и сделал в руке рану насквозь. Jе ne trouve ce spectacle amusant (Я не нахожу это зрелище забавным (фр.))

Надень-ка ты, или я, шляпу в комнате, скажут, что мы свиньи, а приехавших двух квакеров все жадничают видеть и все находят, что они милы и ни перед кем не снимают шляпы. Шульгин говорит: "дай-ка волю, так весь Кузнецкий мост захочет быть в шляпах в комнате". Брат звал их к себе поговорить о некотором боготворительном заведении, которое здесь учреждается. 

Один из них Stephen Gresset отвечает: nous acceptons, mon cher ami, l'invitation de passer chez toi demain pour parler et faire la connaissance de ton ami etc (мы принимаем, мой дорогой друг, приглашение зайти к тебе завтра, чтобы поговорить и познакомиться с твоим другом и так далее (фр.).

По-французски: Здесь два путешественника из Сардинии, маркиз Дория и граф Видуа, оба очень милые люди. Один из них пишет и издает описание своего путешествия. Обед у брата прошел очень весело. Киселев вскружил голову Василью Львовичу (Пушкину), отрекомендовав его Видуа, как одного из лучших поэтов и Василий Львович, декламировал свои стихи. 

Видуа прибавляет, что у вас есть еще замечательный поэт князь Вяземский. Voila 1е староста qui fait d'un eclat de rire, qui saute sur sa chaise, qui crie: Wiazemsky? (1-й разразился взрывом смеха, вскочил со стула, закричал: Вяземский? (фр.)) Но это мой наилучший друг, он мне пишет с каждой почтой из Варшавы. Комедия, ты бы умер со смеху, а Киселев его все поджигал, напоминая ему, что имя его будет блистать в записках сардинского путешественника, бывшего даже в Лапландии... 

Я тебя подпишу на прекрасное сочинение Броневского (Семён Богданович, русский генерал-лейтенант, сенатор, наказной атаман Сибирского казачьего войска) коего две части уже вышли и доставлю тебе с первым случаем.

28 апреля, 1819 г.

Ничего не могу тебе сказать московского, потому что не выезжаю из дому. Брат очень расхваливает бал, данный Потемкиным в именины жены. Новое явление: ужину нет. Всякий ужинает, когда ему угодно, начиная с 12 часов до шести утра, дают тебе печатную щегольски карту и ты по ней требуешь любое кушанье и любое вино, ешь скоро, тихо и с кем хочешь. Бал не прерывается и не убивается ужином обыкновенно часа два продолжающимся...

Все ожидают нового обер-полицмейстера. Кандидатов тьма: Бибиков, граф П. И. Апраксин, Брокер, князь Ст. Хилков (lequel par parenthese epouse la belle Abreskoff! (кто из них женился на прекрасной Abreskoff (фр.)) и пр. и пр. Граф Тормасов предоставил назначение государю.

Славная графиня Билинская (?), жившая у И. Н. Корсакова (Иван Николаевич Римский-Корсаков, генерал-адъютант, фаворит Екатерины II) и выгнанная оттуда Вас. Ник. Нарышкиной (?), явилась здесь опять у богатого Собакина на Кузнецком мосту. Этот старик укрепил ей уже 1000 душ и подарил множество драгоценных вещей, хотел жениться, но викарный не позволил; ему, говорят, за 70 лет. 

Кологривовы продали дом свой, а с ним и комнату, где ты жил, и залу, где мы отличались во время перевозки Царского села в Москву, за 40000 р. Говорят, что теперь продают всю начинку и так дешево, что всё в миг скупают. Хоть убей, более не знаю, что сказать. A propos (кстати (лат.)): меня славят сюда в губернаторы. Слишком много чести! Могу ли я осмелиться занять место, столь прославленное Спиридовым, Дурасовым! Итак, не верь этому...

6 мая, 1819 г.

1-е мая было холодно, и хотя весь день шел дождь, на гулянье было (говорят) много, а в палатке у Пашковых был даже бал, где потели от котильона и мокли от дождя... Экий народ! Всякий день слышу о свадьбах, всех не упомню, а сделаю реестр. Впрочем, нет нового ничего в городе, даже нет еще и нового обер-полицмейстера.

Василий Львович (Пушкин) стареет и тупеет. На Разгуляе (Разгуляевская площадь в Басманном районе Центрального административного округа Москвы) намедни были табло (?); он целый вечер просидел, прождал. 

Сделаны были им стишки, которые прочли старухе графине. Только ну, сговорились хвалить стихи: прекрасные! кто их сочинил? - Ils sont de moi, - кричит Василий Львович. - Ах, батюшка, - говорит старуха Офросимова, спиши мне стихи. Списал. Другой: - спиши и мне. Еще списал. - Вот стих! говорит третья, - нельзя ли, батюшка, Василий Львович, списать и для меня? - Извольте и пишет. Одним словом, целый вечер прописал, не догадываясь, что это заговор...

1820-йгод

1 января, 1820 г.

     С новым годом поздравляю,
     Счастья нового желаю.

Наконец, любезный друг, я в Москве... К совершенному моему благополучию одного не доставало - брата. Он дожидался до 17-го, принужден был ехать в Петербург. 23 он сделан петербургским почт-директором. Это очень расстраивает дела его, и полагает конец блаженному нашему житью в Москве после 14-тилетней разлуки. Мы оба огорчены переменой этой, но избежать было невозможно. И моя судьба переменилась, я иду в отставку и отправляюсь в апреле в дальние деревни на два года...

Красавиц твоих (семейство Пушкиных) видел я вчера в маскараде у князя Барятинского (Александр Петрович, декабрист, штаб-ротмистр Гусарского полка. Член Союза благоденствия и Южного общества, друг П. И. Пестеля. Ему принадлежит авторство атеистических стихотворения "О боге" и сборника стихов на французском языке "Часы досуга в Тульчине" (1824)). Не думал там быть, но хозяин не дал мне отбою, я кое-как оделся волшебником, побыл там с час и уехал домой встретить новый год. 

Было человек с 250. Блестящее собрание, множество прекрасных масок, proverbe (пословица, притчи (фр.)), игранные какими-то двумя французами, разные кадрили. Урусова (Софья Александровна, светская красавица, фрейлина, фаворитка Николая I) - совершенная богиня, еще похорошела, восхитила всех своею русскою пляской. В полночь меня уже не было, но говорят, что как ударило 12 часов, явилось Время с косой, крыльями, часами песочными и пр. Маска читала всем довольно глупые стихи. Мысль была хороша, но дурно выполнена, а был это Василий Львович (Пушкин)...

Здесь мрут, как мухи. Красавица Арсеньева (Елизавета Алексеевна, бабушка М. Ю. Лермонтова со стороны матери) не умерла, но овдовела, а вчера умерла адъютанта Тимирязева жена. Наша столица на руках у плац-майора; на место Тормасова нет никого. Кандидатов тьма: Толстой, Голицын, Эссен, Лобанов, Корсаков, князь Куракин, даже полумертвый Беннигсон...
Здесь все уверены, что ты скоро будешь сюда с женою и будешь обер-прокурором, все тебя славят камергером. Я отвечаю, que c'etait pour Kokoschkin, который в сокрушении, что лицо, а особливо глаза у него не назади...

4 января, 1820 г.

Нового не слышу ничего, а вот каламбуры Александра Львовича (Нарышкина), как Гурьева сделали графом. Он говорит, как потребуют у министра финансов отчетов, он скажет, представляя государю своих детей: - Sire! voici mes comtes (comptes) (Сир, вот мои графы (счета) (фр.)). Еще у него спросили, отчего так много поехало губернаторов в Петербург? Он отвечал, что они приехали все проситься, в вице-губернаторы.

Сенатору Багратиону делали поздравление с новым сотоварищем Калининым.
- Да! - отвечал он, - чего хочешь, того просишь, чего нет в сенате? Я калина, и малина! Ты знаешь, что и Малиновский сенатор.

13 февраля, 1820 г.

На dejeune dansant (здесь: на дискотеке (фр.), танцы) у М. И. Корсаковой (Марья Ивановна, была хороша собой, умна, ласкова, приветлива и великая мастерица устраивать пиры и праздники. Была она пре-богомольная, каждый день бывала в Страстном монастыре у обедни и утрени, и, когда возвратится с бала, не снимая платья, отправится в церковь вся разряженная. В перьях и бриллиантах отстоит утреню и тогда возвращается домой отдыхать) видел я молодого человека, который так много ел блинов, что любопытство заставило меня спросить, - Кто он? Мне отвечали: англичанин Wilson, едящий на днях в Варшаву. Дай ему, присовокупили, письмо к Вяземскому! Зачем же нет?..

У нас нового только дуэль между свитским офицером Бакуниным (Александр Павлович, лицейский соученик А.С. Пушкина первого выпуска. Ни с кем из лицеистов Бакунин особенно не сближался, в лицейские кружки и общества не входил. Брат Екатерины Бакуниной - под впечатлением встреч с которой написано немало стихотворений юного Александра Пушкин) и офицером Сомовым, который сопернику всадил пулю сквозь ногу, которую, говорят, отпилят. 

Этого Бакунина не хвалят и никто не жалеет о нем, тем более, что он "не дай не вынеси" за что дал оплеуху Сомову. Комендант сердит на Гришу Корсакова (входил в близкий круг общения П. А. Вяземского и А. С. Пушкина), который тут замешался секундантом, а надобно было донести государю обо всем...

Писал ли я тебе, что я выбран в директоры благородного собрания? Весной им откланяюсь. Юсупов старался всем завладеть и товарищи мои смотрят на него, как на другого Людовика XIV. Жаль, что Кашкину не управиться с ролью принца Евгения, а Башилову далеко до Мальборуга (отсылка к оде А.П. Сумарокова "О благородстве").

     Сей Павла воспитал, достойного корон,
     Дабы подобен был Екатерине он;
     С Спиридовым валы Орловы пребегают
     И купно на водах с ним пламень возжигают;
     Голицын гонит рать, Румянцев - наш Тюренн,
     А Панин - Мальборуг у неприступных стен;
     Подобно Еропкин в час бдения не дремлет,
     И силу дерзкия Мегеры он отъемлет.

С такими соперниками как не сладить нашему старому изнеможенному волоките. В городе все постятся, никого не вижу. Время бесподобное!..

4 марта, 1820 г.

...У нас теперь Бургондио! Петербург от нее в восторге; Москва по обезьянству также в восторге, не слыша еще ее пения. Ожидания и нетерпение столь велики, что мы собираемся в субботу, дабы опровергнуть закон, коим залы благородного собрания нельзя дать никому на концерт. Бургондио в ней хочется дать концерт свой, и ежели опровержение состоится, то впоследствии все великие таланты ей будут обязаны приятностью восхищать публику в единственной сей зале. Я у нее был два раза, но не слышал еще ее, она мила, обходительна; что-то скажет голос ее не ушам (!!), а сердцу...

Здесь теперь Дмитрий Павлович Татищев (бывший посланник в Вене) мой бывший начальник в Неаполе и Сицилии. Мы очень рады друг другу, и всякий день вист. Ежели бы не так далеко, я не умел бы себя отговорить от лестных его приглашений опять вист служить. Начальник редкий, да и вкусы, мнения, привычки у нас одинаковые, вспоминаем вместе старое, блаженное житье. Но всякий возраст имеет свое удовольствие. У нас все заняты обедами в честь нового градоначальника (кн. Дмитрия Владимировича Голицына). Он очень ласков, учтив и желает душевно добра...

Кстати. Какое ужасное злодейство совершилось в Париже! (убийство герцога Берри. Шарль-Фердинанд, герцог Беррийский, наследник французского престола. Вернулся во Францию во время Реставрации Бурбонов. В 1815 году после получения известий о бегстве Наполеона с острова Эльбы и высадке его во Франции герцог Беррийский был назначен главнокомандующим французской армией и парижским гарнизоном. По мере продвижения Наполеона к Парижу войска переходили на сторону императора, и герцог был вынужден покинуть Францию. Во время Ста дней находился в Генте. 

При выходе из оперного театра (провожая супругу из оперы к экипажу) 13 апреля 1820 года был смертельно ранен рабочим Луи Лувелем (ножевая рана) и умер на следующий день. Похоронен в базилике Сен-Дени. По воспоминаниям графа В. Соллогуба: 

"На другой день на улицах суматоха была страшная. Со всех сторон толпился народ и двигались войска. Через несколько часов весь Париж запрудился реляциями, плачевными брошюрами и печатными песнями, в особенности же литографиями. Одна изображала сени Большой оперы в тот момент, когда врачи осматривали рану злополучного герцога, другая - минуту его кончины, третья - портрет умиравшего с надписью: "Pauvre France! Malheureuse patrie!", четвёртая - портрет убийцы Лувеля с рисунком кинжала, послужившего к убийству, и т. д.). 

Быв во Франции только три месяца, я убедился истиной, что кто управляет журналами, тот управляет и французами. Газеты - их евангелие, их заповеди, a feuilleton (фельтон (фр.)) - символ веры. Не следовало никогда распространять свободу тиснения на газеты, а все зло происходит от газетных дерзостей. Начали шутками, продолжали презрением, а кончили ненавистью к Бурбонам. Кто смотрит сбоку, должен признаться, что французами очень легко управлять, но правда и то, что, пожив с ними, сам заразишься и видишь вещи уже инако.

Теперь предстоит королю случай весьма удобный ниспровергнуть нынешний образ правления и никто не пикнет; но оставим сих тупоумных! Ростопчин (граф Федор Васильевич, главнокомандующий Москвы в 1812 г. Непосредственный начальник А.Я. Булгакова) пишет мне, что у него все готово для отъезда в Брюссель, ежели царствующее в Париж смятение возьмет дурной оборот. Теперь журналы любопытны...

У Василия Львовича (Пушкина) опять подагра; Christini несколько помешался, Масальский не едет в чужие края, - все это причинило известие о смерти несчастного Берри. Алексей Михайлович (Пушкин, генерал-майор и камергер, писатель, переводчик Мольера, актёр-любитель из рода Пушкиных. В первой четверти XIX века славился как первый в Москве острослов) выходит из английского клуба, проиграв 9 робертов, ему говорят на лестнице: - Слышал ты?- "Что?" - Как что? убит Берри. - "Ну, и черт его дери!" отвечал Пушкин...

8 марта, 1820 г.

Бургондио меня восхитила!.. Я нахожу, что у нее пленительный голос; пение ее исполнено вкуса и чем оно проще, тем приятнее, voce di petta е canta di maniera, метода совсем особенная. Она чувствует, что поет. По музыке Танкреда видно, что сочинитель был сам влюблен в Аменаиду... И я еще слышал ее в маленькой ее комнате за клавикордами, без accompagnement. 

Я уверен, что в большой зале собрания, в которую я ее водил вчера и от которой она восхищена, elle fera fureur. Elle y a trouve une juste raisonnance et у a essaye sa voix (она произведет фурор. Она нашла в нем справедливую рассудительность и попробовала свой голос (фр.)). Закон состоялся у нас, и положено баллотированием (одного шара против 54), что, когда прибывать будут в Москву отличнейшие в Европе, первостатейные артисты, то зала будет им дана для своего концерта с тем, чтобы они один раз пели или играли для членов за подарок, который заблагорассудится им дать. Бургондио поет в четверг в свою пользу, а в следующий вторник для нас. 

Я надеюсь, что много соберет. У всех ужасное любопытство слышать ее. Я просил Шаликова возвестить пышно в московских газетах прибытие сюда воспетой тобою и рекомендованной мне Бургондио, что он в точности и выполнил. 

Вот тебе выписка из №19 "Московских Ведомостей": "На сих днях прибыла в Москву г-жа Бургондио, в сопровождении знаменитого капельмейстера Коста. Сия славная певица найдет, без сомнения, и здесь справедливых ценителей редкого ее таланта, которым пленяла она повсюду, где только не выходила на сцену. 

Читатели наши вспомнят, с какой похвалой некогда писано было в сих ведомостях под статьей из Варшавы о прелестном, трогательном, восхитительном голосе, о живой игре и привлекательной наружности (не согласен!?), отличающих, как говорят, г-жу Бургондио от всех ее соперниц. Многие даже дают ей преимущество перед самой Каталани" (в письмах А. Я. Булгакова сохранилась параллель между Бургондио и Каталани, сделанная вскользь. Вот эта параллель: "Каталани меня удивила, а эта идеал, та поет для уха, а эта для сердца, та-райский инструмент!", а эта - ангельский голос").

Таковое пышное возвещение в газете, славившейся безмолвием своим, возбудило всеобщее любопытство. Старшины возьмут на себя раздачу большого числа билетов. Их напечатано вниз 1000, да на хоры 500 - первые по 10 р., а те по 5 р., что и составит с лишком 12000 руб. Князь Юсупов сделает освещение на свой счет.

Бургондио переезжает из трактира к М. И. Корсаковой, но я сомневаюсь, чтобы ей было там лучше. Ты знаешь М. И. новый градоначальник, обожатель музыки и женского пола, очень покровительствует Аменаиде; но признаюсь тебе, что я нахожу ее весьма непригожей, следовательно, можно и верить суждениям моим о ней, яко беспристрастным. Каталанша собою хороша...

29 марта, 1820 г.

...Тургенев здесь (Александр Иванович). Читали твое письмо. Обжора очень хохотал касающемуся до него и "старому положению", и "состоянию". Александр ныне звезды с неба хватает, пропустил уже себе Владимирскую к синему фраку наряду с пуговицами, коих кажется она маткой или предводительницей. Больше рассеян, чем когда либо; не знаю еще как есть, но полагаю, что по старому. 

Он отпущен только на 28 дней, следовательно, до Одессы Сергея (Сергей Иванович Тургенев, дипломат. Младший брат А. и Н. Тургеневых. Состоял в армии при графе Воронцове; в 1821 г. был прикомандирован к русскому посольству в Константинополе. "Мятежный драгоман". Его поздравлял Пушкин с прибытием "из Турции чуждой в Турцию родную" (1821, авг.) проводить не может. Этот все сетует о нашем невежестве и о том, что мы в Азии. 

Не променять ли нашу дикую Сибирь на вашу просвещенную богатую Польшу? По-французски: Вчера они провели вечер у нас, nous sommes tombe sur le chapitre (у нас упала голова (фр.) (подстрочник, намек на казнь Людовика XVI и Марии Антуанетты, казнены на гильотине в 1793 году) и я был того мнения, что нужно laisser aux francais finir leur cours de libertе (пусть французы закончат свои занятия свободой (фр.)), чтобы видеть, наконец, стоит ли им подражать. Сергей уверяет, что им все мешают. 

Однако же, кажется, от 1789 до 1799 года никто не мешал; довольно пробовали, умствовали, переменяли и кровь проливали... Со всем тем я очень обрадовался Тургеневым. Люблю их с малолетства, а беседа с ними приятна... Воля твоя - Василий Львович (Пушкин) очень глупеет. Ты пишешь, говоря об английском заговоре: "скажи Василью Львовичу, что я ему на время не советовал бы ездить в английский клуб и носить сапоги с отворотами". 

Он немного сконфузился и сказал: - Ге! В английский клуб? отчего же, ведь все туда ездят по-прежнему! Ге? Не правда ли e'est une plaisanterie (je crois) que Wiazemsky fait (это шутка (я считаю), что Вяземский делает (фр.))? Ге! Ге? А о сапогах сказал: "Почему же не носить сапогов с отворотами"? Для подагры, что ли? Il у a quelque pointe la-dessoue. Vous-savez vous-m6me que W. est empli d'esprit, il n'a pas dit cela sans raison. He? et puis de me regarder dans les yeux et de repeter entre ses dents: "Сапоги с отворотами" etde rire avec eclats. (У него что-то есть. Вы сами знаете, что W. полон ума, он сказал это не без причины. Хе? а потом смотрит мне в глаза и повторяет между зубами: "И смеется с ехидством" (фр.)). Ecce homo (Это человек! слова Понтия Пилата об Иисусе Христе).

О Бургондио я тебе много писал. Она уехала в Питер, накопив здесь 20 тысяч руб. Всем генерально не понравилась. Подавай толпе Каталаншу, толпа любить гаргульяды, скачки и пр. Но истинные охотники восхищались ее пением, есть струны, трогающие душу, но все таки это не первого разбора певица. 

Я послал статью в "Инвалид" (литературный журнал), а прекрасные стихи Шаликова "Сыну Отечества" (литературный журнал) для напечатания. В день отъезда была страшная баталия между нею и Коста, ее капельмейстером. Il voulait rester ici pour donner de lemons (Он хотел остаться здесь, чтобы отведать лимонов (?)). Спор начался поутру и кончился только к вечеру. Танкред победил Орбасана!..

Ты знаешь, что все новые градоначальники хороши и что всех любят до поры и времени, но за Голицына можно кажется ручаться, что он будет всегда хорош и всегда любим. Прекрасный человек во всех отношениях. Что тебе сказать о Москве? Все сожалеют об убитом на дуэли молодом Ланском, брате Кайсаровой (19-летний лейб-гусар был убит на дуэли 18-летним Иваном Анненковым, будущим декабристом. 

После этого прежде веселый, жизнерадостный Анненков начал впадать в меланхолию, ему являлся во сне и в бреду призрак убитого и проч. "Вас давно надо было уничтожить, - бросил император Николай I арестованному по делу декабристов Анненкову, но брат по своей доброте щадил и прощал вас". 

Анненков рассказывал об этом жене Прасковье Егоровне, рожденной Полине Гебль; в ее передаче до нас дошел комментарий декабриста к суровым речам государя: "Этим император Николай Павлович намекал на мою бурную молодость и особенно на то, что я не был наказан по всей строгости законов покойным императором Александром Павловичем за дуэль с Ланским, где я имел несчастье убить своего противника и за это просидел только три месяца на гауптвахте". 

Вскоре после кончины Ланского на дуэли погиб единственный брат его противника, Григорий Анненков. Считается, что он был убит в 1824 г. Однако есть основания полагать, что фатальный для него поединок состоялся ранее - весной 1822 г. Александр Булгаков писал 25 мая из Москвы брату: "...в Саратове убит на дуэли молодой Анненков, тот, что убил Ланского год тому назад. Он послан был за ремонтом, дрался там с каким-то князем Оболенским и был убит наповал"). 

Соперник его Анненков, сын Анны Ивановны, а дрались за лошадь. Как рассказывают, секунданты виноваты. Добрые люди подожгли Анненкова. Дерутся на 8 шагах; достается стрелять Ланскому, который, по прекрасному движению души, выстреливает на воздух! Анненков, которому бы, бросив пистолет, следовало лететь в объятия соперника, вместо того целит пять минут в него и попадает ему прямо в сердце. На что секунданты? Чтобы не было насилия, разбоя, чтобы до последней минуты стараться примирить соперников. 

Ежели бы я был секундантом, я бы Анненкову сказал: или ступай и поцелуйся с Ланским, или я тебя обезоруживаю и везу предать суду. Обвиняют, по рассказам, очень молодого графа Панина, секунданта Анненкова. Последствия еще неизвестны. Мне любопытно узнать, что будет с Анненковым...

Время негодное, падает не снег, а грязь, возбуждает эта погода сплин... 

Фердинанд (испанский король) созывает кортесы и дает конституцию. Благодарность, политика, доброе сердце требовали сделать это, вступая от заточения на престол, мужеством и любовью подданных приобретенный. Теперь, на месте Фердинанда, я бы молодую жену сделал бы правительницей, а сам поехал бы взять место фрейра, сел бы верхом, показался войску и народу, обезоружил бы бунтовщиков, все усмирил и, объявив всемирное прощение, объявил бы непринужденно желание дать конституцию. 

А теперь король дает меру своей слабости и потеряет всякое уважение, теперь будут возрастать требования недовольных. Тоже воспоследует в малом виде, что во Франции. Хорошего можно предвидеть только то, что не требуется инквизиция и у монахов отнимут страшные имения и доходы, коими они пользуются.

8 апреля, 1820 г.

Теперь весельям нет конца! У нашего принца регента (московского градоначальника князя Голицына) был славный бал в воскресенье, человек с 300. Он и княгиня премилые. Звали на все следующие воскресенья, но не всех. Понедельник - отдых, во вторник - собрание, в среду - у Белосельской, в четверг - у Власова, в пятницу - у Бобринской, суббота - отдых, воскресенье опять Голицыны. Экая неделя! 

И на той многие собираются давать балы. Тургенев танцует умеренно, зато ест немилосердно, а спит как добрый лакей. Его закормили здесь. Общество его - отрада моя, какой добрый малый. Мы в запуски тебя вспоминаем. Василий Львович все собирается дать обед, но не решается, кого именно звать и который выбрать день. Он от недоумения с ума сходит и советуется то со мной, то с Сонцевым, то с Тургеневым...

Революция перевалилась через Пиренейские горы. Увидишь, что за потеха там будет! Это не французы! Испанцы ненавистливее, тверже, основательнее соседей своих. Личность, суеверие и мщение еще более будут у них действовать. Местное положение способствовать будет междоусобной войне. Дай-ка воротиться изменникам! Я гроша не парирую, что и у них будут не только 13 вандомьеры, но (увы!) и 21 генваря! Мне было любопытно знать, будет ли иметь объявление конституции спасительное влияние на колонии? Обратятся ли они? В каком мы живем любопытном веке!

Я Василью Львовичу сказал, что хотел бы быть в Тургеневой коже! Почему? Как почему? Того и гляди, иезуиты его отравят. Мой Василий Львович чуть не в слезы и все добивается у Тургенева, всех ли выслали иезуитов. Тот не постигал любопытства подагрика, стал меня допрашивать, а я насилу добрался до разрешения задачи. Вчера Василий Львович, поцеловав меня,- покрыл меня потом и слезами, сказав с восторгом: "Soyez tranquille, mon cher, tous les jesuits sont renvoyes, tousu (Будь спокоен, мой дорогой, все иезуиты уволены, все (фр.)). С ним, равно, и шутить ныне опасно...

Теперь все заняты манифестом 31 марта. Я лишним почитаю распложать эту материю, ты, верно, те же делаешь размышления. Об этом ты основательнее еще меня можешь судить, лучше говорить о другом. Например, в английском клубе разнеслась весть об испанском перевороте. Один почтенный член, опора общества, старый генерал, сказал на это с верностью: "Да это можно было предвидеть, ибо Фердинанд впал в какое то презрение; вы знаете, что якобинцы сочинили оперу, типа пасквиля, и осмелились ее наименовать Фернанд и Кортесы!" Ты не улыбаешься, а хохочешь один. Я это отсюда вижу...

30 декабря, 1820 г.

Завтрашний маскарад у князя Бориса (Юсупова) занимает весь город до сумасшествия. Мы делаем комплот вот какого рода. 9 числа Бобринскую отзовут к дочери (и та в заговоре), а между тем дом ее осветят и соберется там избранное наше общество в масках. В 9 часов Гагарина скажет: Маman, allons chez vous. Графиня выходит из кареты. Давыдов, в ливрее ее швейцара, скажет ей: - я сейчас доложу графине. Потом "приказали просить" и звонить. Вверху официант (я) снимает с нее шубу, провожает в зал. 

Тут Афросимов в виде хозяина в шитом кафтане провожает графиню в гостиную и, относясь к Наташе Волконской (это будет Бобринская), говорит: "Представляю вам даму приехавшую недавно из Берлина". Потом начинается пьэска "Le couronement de la Rosiere". Там будут танцевать. Вот в двух словах canevas. У нас столько богатых мыслей, что не знаем на чем остановиться. Ты знаешь, как Бобринская добра и как всякая шутка с ней удается. 

Она бы хотела дать маскарад, но воспрещает благопристойность, ибо у нее умер брат не очень давно, а тут выйдет, что ей сделали как будто насилие. Претензии быть не может, ибо мы зовем, кого хотим, а не она. Всего народа будет человек с 40 и все отборные.

Юсупов не только не содержит танцовщиц, но едва содержит людей своих; стал еще скупее, шатается по обедам в трактирах и всякий день в театр. Выписывает итальянскую труппу... К Юсупову приехала звать на свой бенефис целомудренная Окунева и истаскавшаяся Медведева. Старый б…, взяв за руку Медведеву, сказал ей с чувством: "Ты себя ведешь очень хорошо. Это делает тебе честь, продолжай все также, я желаю, чтобы все тебе последовали. Вот тебе 50 р. за мою ложу; а ей (Окуневой) отдали что тебе угодно. Прощай моя милая!..

Здесь все туги на деньги, а сорят ими. Новая парижская лавка, недавно открывшаяся, продала на 100000 рублей в две недели. Этот магазин подорвал всех. Того и гляжу, что косметик утопится, а Цихлер удавится.

У Ислентьевых является на бал бледная тень старушечья. Кто это? Разбитая параличом Афросимова и всем говорит: лекарства бросила, докторов прогнала, а лечение отложила до великого поста. Наши старые русачки стоят ваших молодых полячек.
Наверх