СКАЧАТЬ КНИГУ В PDF: загрузить
В поэтический сборник вошли произведения мировых классиков, посвященные любой форме "несвободы" (Байрон, Уайльд, Батеньков) - от заточения в темнице до плена вообще (Лермонтов, Глинка).
СОДЕРЖАНИЕ
Дж. Г. Байрон «Шильонский узник»
Михаил Лермонтов «Мцыри»
Оскар Уайльд «Баллада Рэдингской тюрьмы»
Гавриил Батеньков «Одичалый»
Федор Глинка «Карелия, или заточение
Марфы Иоанновны Романовой»
Карелия, или заточение Марфы Иоанновны Романовой
Описательное стихотворение в 4-х частях Федора Глинки,
СПб. В типографии X. Гинце. 1830 г.
Кроме выгоды, находимой при недосугах в том, чтобы не мучить головы над чужим сочинением, очень приятно встретить мнения других, почти совершенно одинаковые с нашими мнениями, и потому выписав замечания на Карелию из Литературной Газеты и Карманной Книжки, мы представим читательницам своим собственное мнение о сем стихотворении.
Из всех наших Поэтов, Ф. Н. Глинка, может быть, самый оригинальный. Он не исповедует ни древнего, ни французского классицизма; он не следует ни готическому, ни новейшему романтизму; слог его не напоминает ни величавой плавности Ломоносова, ни яркой и неровной живописи Державина, ни гармонической точности, отличительной черты школы, основанной Жуковским и Батюшковым.
Вы столь же легко угадаете Глинку в элегическом его Псалме, как узнаете князя Вяземского в стансах метафизических, или Крылова в сатирической притче. Небрежность рифмы и слога, обороты то смелые, то прозаические, простота, соединенная с изысканностью, какая-то вялость и в то же время энергическая пылкость, поэтическое добродушие, теплота чувств, однообразие мыслей и свежесть живописи, иногда мелочной, — все это дает особенную печать его произведениям.
Поэма Карелия служит подкреплением сего мнения. В ней, как в зеркале видны достоинства и недостатки нашего Поэта.
Скажем откровенно, что Карелия не есть лучший цветок в поэтическом венке Ф. Н. Глинки. Муза его, кажется, импровизировала это Стихотворение. Прочитав небольшую Поэму сию вы невольно скажете, что Поэт не успевает следовать за своим воображением; и по этому то вы не найдете ничего целого, ничего доконченного.
Если позволят нам сделать смелое сравнение, мы скажем, что Поэму сию можно уподобить воздуху, усеянному после бури отрывками разноцветных облаков Формы своенравной. Впрочем, рассматривая красоты поэзии отдельно, мы должны согласиться, что Поэма сия богата стихами звучными и пламенными, за исключением небольшого числа стихов слабых и прозаических. Жаль только, что Ф. Н. Глинка слишком горячо вводит в поэзию нашу усыпительный дух Германского мистицизма: это непростительно.
Метафизика в стихах должна иметь свои пределы, за чертою коих начинает уже разливаться для читателей мрак Киммерийский. К сим двум мнениям мы присоединим замечание свое о точности в сочинениях Ф. Н. Глинки. Не только нет иногда гармонической точности у сего писателя; но нет подчас точности и другого рода.
Возьмём в пример басню г-на Глинки: Ручей и Река, из той же Карманной Книжки.
– Ты, правда,- говорит Река Ручью, – ни цветка, ни травки не тревожишь, но уж зато и никого не можешь ни потопить, ни напоить!
Воля Реки и Ф. Н. Глинки, может напоить не только ручей, но и стакан.
Из Дамского журнала, 1830 г., ч. 30 №16
