Сэмюэль Коллинз. Записки английского доктора

(пер. с англ. П. Киреевский)

 Местоположение России уже так известно, что мне теперь бесполезно было бы о нем говорить. Я хотел представить "обозрение религии и обычаев ее жителей", и для того написал этот небольшой опыт (1671 г.). Надеюсь, что истина извинит простоту наружности, и думаю также, что занимательность предмета, соединенная с пользою, заменит недостатки рассказа.

 

Я имел много удобных случаев узнать государство русское, и хочу сообщить то, что знаю. В самом деле, ни один человек с дарованиями и способностями не имел еще до сих пор возможности быть в России; потому что русский народ очень недоверчив и подозревает всех иностранцев, которые расспрашивают о политике, или религии.

 

Он совершенно предан невежеству, не имеет никакой образованности ни в гражданских, ни в церковных делах. И видя в науках "чудовище", боится их, как огня, оправдывая, таким образом, древнее изречение: "Ars nullum habet inimicum praeter ignorantem" (одни невежды враги наук).

 

В 1560 году от Рождества Христова введено в России искусство книгопечатания и учреждено также училище языка латинского; но духовенство скоро его уничтожило "vi et armis" (силой и оружием). Итак, с духовенства я начну свое повествование, сказав предварительно, что в России, вопреки обыкновению других народов, всякий мирянин честной жизни и хорошего поведения может сделаться священником.

 

Народ уже около 600 лет исповедует христианскую веру, введенную здесь каким-то киевским священником, который исцелил одного из московских князей молитвою и тем убедил весь народ принять Св. Крещение. Русская литургия заимствована от Греческой церкви и писана на славянском языке, который для русских так же понятен, как латинский для папистов.

 

Они подражают грекам (хотя неудачно) в архитектуре церквей, главное украшение которых состоит в иконах, осыпанных драгоценными каменьями и жемчугами. Допуская живопись в церквах, они не допускают ваяния, потому что римский "обычай молиться статуям" почитают за идолопоклонство.

 

Они не становятся на колени в молитвах своих, но лежат, распростершись; а во время некоторых обрядов стоят в церкви целую ночь, крестятся, кладут земные поклоны и бьют головами об пол.

 

В известные промежутки служения они разговаривают о делах, и почти всегда Император занимается делам в церкви, где он окружен всеми своими боярами; а если кто-нибудь из бояр не явится, то Царь расспрашивает о причине.

 

В Троицын день русские распростираются (здесь падают плашмя) на ветви сикамора, нашего клена (maple), который они, вместе с нами, несправедливо называют сикамором. Этими ветвями устлан пол церкви, и все уверены, что Святой Дух нисходит на эти листы, как манна на листы дубовые.

 

Инструментальной музыки у них нет, потому что последний Патриарх запретил ее, как употребляемую папистами. Молитвы, совершаемые в три часа после восхождения солнечного, называются обеднями, во время захождения солнца вечернями, около часу пополуночи заутренями.

 

"Miserere mei, Domine", на их языке "Господи помилуй", повторяется раз сто; и тот священник считается самым лучшим, который может сказать больше молитв, не переводя духу. Пять, или шесть человек читают громко в одно и то же время, один послание, другой псалом, третий молитву и т. д.

 

Приходского священника называют попом, как то: поп Петр, поп Иван, епископа митрополитом, главного попа протопопом. Попы носят, по большей части, платье багрового цвета, некоторые зелёного, некоторые же всяких других цветов и отличаются только двумя лоскутками, которые носят по обеим сторонам груди, и красной шапочкой, которою покрывают свое бритое темя.

 

Они никогда не стригут ни головы, ни бороды, и тем отличаются от духовенства всяких прочих народов. Поп должен быть человеком женатым и мужем одной жены, основываясь на тексте: "Святителю подобает быть мужем единой жены". Они женятся рано, чтобы скорее получить место, и жены их также носят знаки отличия по обеим сторонам груди.

 

Обряд крещения только тем отличен от римского, что младенец весь в купель погружается. Если папист, или лютеранин, принимает русскую веру, то должен отречься от своего прежнего крещения, проклясть отца и мать, и трижды плюнуть через плечо.

 

Иностранцы прежде часто принимали русскую веру, но теперь они сделались благоразумнее, и не хотят продавать душ своих. Замечено некоторыми из здешних старожилов, что из 200 англичан, шотландцев и голландцев, оставивших веру свою, почти ни один не умер естественною смертью.

 

Русские свадьбы на очень торжественны; немногие окружают невесту до трех часов пополудни, а при выхождении из церкви пономарь или дьячок (clerk) осыпает невесту хмелем и желает, чтоб у нее столько же было детей, сколько в хмеле былинок; другой, одетый в овчинный тулуп навыворот, идет к ней навстречу, и желает, чтобы у нее столько же было детей, сколько волос на его одежде.

 

Жениха отводят домой молодые люди, невесту же (всю покрытую) отводит старуха, а поп идет с крестом впереди. Они садятся на несколько времени за стол, поставив перед собою хлеб с солью, но ничего не едят.

 

Между тем хор мальчиков и девушек, стоящих наверху, поет свадебные песни, такие непристойные, что сам Аретино покраснел бы, если бы их услышал. Потом поп и старые женщины ведут невесту в спальню, где старуха советует ей "быть веселой и послушной мужу"; потом запирают там молодых часа на два.

 

Старуха между тем ожидает признаков девства; получив их, уходит с торжеством, требует от родителей подарков, и в первый раз заплетает в косу волосы новобрачной, которые до тех пор висели по плечам.

 

Над потолками домов всегда насыпают на аршин земли для сохранения тепла; но у новобрачных не должно быть земли над головами (знак того, что смерть тогда не должна быть предметом размышления); и это соблюдается строго.

 

Жених кладет плетку в один сапог, а драгоценный камень, или деньги в другой, и велит невесте снимать их; если сперва попадется ей в руки сапог с драгоценным камнем, то он считает ее счастливою и дарит ей этот камень; если же она снимет сперва сапог с плёткой, то считается несчастливою и получает за труды свои удар, который предвещает ее будущую судьбу.

 

Русские обходятся с жёнами жестоко и держат их в строгом повиновении; но прежде они обращались с ними еще бесчеловечнее, нежели теперь. Года 3, или 4-е тому назад один купец бил жену свою до тех пор, пока мог, плетью, пальца в два толщины; наконец заставил ее надеть платье, напитанное водкой, три, или четыре раза перегнанной, зажег его и таким образом несчастная погибла в пламени.

 

Без сомнения, этого злодея скорее назвать можно чудовищем, нежели человеком; такие изверги родятся от тигриц, а не от женщин, и он никак не заслуживает имени человека доброго и мудрого.

 

Всего удивительнее, что ее смерть не была отомщена никем, потому что в России нет уголовного закона, который бы преследовал за убийство жены, или раба, если убийство совершится в наказание за проступок; но убийство - наказание странное: цель наказания никогда не состояла в прекращении жизни, а всегда в исправлении.

 

Некоторые мужья привязывают жен за волосы и секут совершенно нагих. Такие жестокости, однако ж, редки, и причинами бывают только неверность или пьянство. Теперь, как кажется, мужья уже не так жестоко обходятся с женами; по крайней мере, родители стараются их предупредить и, выдавая дочерей своих замуж, заключают условие.

 

Они требуют от зятя, чтобы он снабжал жену приличными платьями, кормил ее хорошей и здоровой пищей, не бил, обращался ласково, и предлагают много других условий, сходных несколько с теми правилами, которые предписывают в Англии обыкновения, получившие силу закона (the Common Laws).

 

Когда договор нарушен, они обращаются с просьбою к суду, а суд, как обыкновенно, решает дела небескорыстно. Я желал бы, чтобы англичане взяли с русских судов пример в скорости решений, не подражая им в подкупности.

 

Свадьбы людей высшего состояния редко обходятся без колдовства. Я видел, как один жених выбежал из спальни и рвал на себе волосы, как безумный, а когда спросили его о причине смущения, он воскликнул: Я человек погибший! Я заколдован! В таких случаях обращаются, обыкновенно, к колдуньям, а они за деньги уничтожают действие чар.

 

Церковь повелевает три дня в неделю, а именно: по понедельникам, средам и пятницам наблюдать чистоту телесную. Погрешивший против этого, не смеет войти в церковь, не быв прежде в бане.

 

Вступившим во второй брак запрещен вход в церковь, но они могут быть на паперти. Кто вступит в третий брак, тот не допускается к св. причастию. Когда муж считает жену свою бесплодною, тогда уговаривает ее постричься, а сам женится на другой; если же жена не соглашается, то он прогоняет ее в монастырь насильно.

 

Если бы Царица (Мария Ильинична Милославская) не разрешилась от бремени вторым Царевичем (Федор III), родившимся 2 июня 1661 года, после четырёх дочерей, то думают, что и она бы отправлена была на богомолье.

 

Задумав жениться, Его Императорское Величество собрал многих молодых девушек, и наконец одна из них ему понравилась (она, говорят, в теперь еще сохранила необыкновенную красоту); но духовник царский хотел, чтобы Царь женился на другой девушке, у которой была еще меньшая сестра; и когда явилась избранная Царём красавица, Его Величество страстно влюбился в нее, и боялись, чтобы она не получила короны, что в самом деле случилось.

 

Он велел возложить на нее царский венец; но заговор был исполнен: женщины так крепко завязали волосы на ее голове, что она упала в обморок: а они разгласили, что у нее падучая болезнь. Отца ее обвинили в измене за то, что он предлагал дочь свою на избрание, высекли кнутом и сослали в Сибирь, где он умер.

 

Девушка до сих поре еще сохранила свое состояние, и с тех пор никаких припадков с ней не было. Император, раскаиваясь в своем оскорблении, назначил ей большое годовое содержание.

 

Царский тесть, Илья Данилович (Милославский), не смеет назвать Царицу своею дочерью, никто из ее родственников не смеет признать ее своей родственницею, а Иван Павлович Матюшкин не смеет сказать, что он его дядя. Никому не позволено видеть Царевича, кроме его пестуна и некоторых прислужников; но, достигнув 15-летнего возраста, он показывается народу.

 

Вообще у русских одни только родственники могут видеть детей, а другим редко позволяют глядеть на них, боясь, чтобы они их не сглазили.

Русские дети обыкновенно здоровы, сильны и питаются молоком матери только месяц, редко два, а после их кормят рожком, или из серебряной чаши, сделанной наподобие рога, привязав к узкому ее концу высушенное коровье вымя, из которого дети сосут молоко. Достигнув 2-летнего возраста, они уже соблюдают посты очень строгие.

 

Постов бывает 4 в год, и во время этих постов, также как и по средам, пятницам и субботам, никто не ест рыбы, все питаются капустою, огурцами, ржаным хлебом, и пьют квас, который мало уступает нашему пиву (small beer). Русский не станет ни есть, ни пить после того, кто ест мясо.

 

Если лекарство заключает в себе: cor. cervi (оленьи рога), ungul. al. (лосиные копыта) или pil. lepor (заячьи волосы), он не примет его, хотя бы это стоило жизни; так строго они соблюдают пост. Покаяние их состоит, обыкновенно, во множестве поклонов и ударов головою об пол перед образом; а иногда в воздержании от всяких яств, кроме хлеба, соли и огурцов, и от всяких напитков, кроме воды, в продолжение целого времени года.

 

Того, что называется "поганым", нельзя есть ни в какое время; сюда относятся: конина, кобылье молоко, ослиное молоко, зайцы, белки, кролики и олени. Терьяк (сухой имбирь; здесь противоядие) считается "поганым", потому что в нем находится мясо виперов (здесь ядовитых змей, гадюк). Бобровой струи (castoreum), мускуса и цибета русские внутрь не принимают.

 

Леденец и сахар считаются "скоромными", т. е. запрещёнными в постные дни. Ножик, которым разрезали мясо, остаётся скоромным на целые сутки. Строгое соблюдение постов очень полезно в России, иначе бы государство скоро разорилось; потому что русские крестьяне находятся в совершенном рабстве, заботятся только о том, что наполняет желудок, а все, что они приобретают сверх ежедневных потребностей, отбирают помещики, или их управители.

У них есть музыкальные школы, где воспитывают детей очень тщательно и строго. Ноты их очень странные и заимствованные, вероятно, от греков или славян.

 

Патриарх Никон, верховная глава во всех церковных делах, и Царь (Алексей Михайлович) очень уважает его: но он, года с 2 тому назад (1658?) почел себя обиженным и удалился в деревню. Говорят, будто он хотел сделать некоторые нововведения, или лучше сказать, преобразования; потому что он не принадлежит к числу "обожателей икон", которым русские очень преданы.

 

Место остается праздным, и до сих пор еще (1662) не могут избрать другого Патриарха.

 

Дворец его стоит рядом с Царским; он каменный и довольно красив по своей величине. Должность Патриарха в обрядах Вербного Воскресенья исполняет митрополит. Обряды совершаются следующие:

 

Царь, сопровождаемый всеми боярами и дворянами, в богатой парчовой одежде, выходит пешком, выслав прежде, около ста "полицейских чиновников", для очищения дороги. Князья ведут его, впереди идет "стряпчий" (handkerchief-bearer), с богато вышитым платком в руке. Они отправляются в церковь, называемую Иерусалимом.

 

Неподалеку от церкви, Царь всходит на одно плоское возвышение, сложенное из камня, и молится; потом вступает в церковь, и через час оттуда возвращается, держа в правой руке повода патриаршего коня, которые четыре ярда 4 длиной и позади Царя еще поддерживаются тремя сановниками.

 

Патриарх сидит боком на коне, покрытом тонким белым полотном, держит в руке богатый крест и благословляет народ.

 

На голове его не митра, а венцеобразная низкая шапка, вся выложенная золотом и осыпанная драгоценными каменьями; узкие края этой шапки обложены горностаями. У всех митрополитов, протопопов и попов головы покрыты. Толпа мальчиков расстилает разноцветные куски сукна, от 4 до 5 ярдов длиною, перед статным конем патриарха.

 

Бояре и дьяки несут вербы, большой отряд войска лежит, распростершись лицами к земле. Мальчики в белых одеждах, едут на повозке, на которой укреплено дерево с привязанными яблоками и срывают яблоки. Между тем все оглушены гудящими колоколами; потому что здесь колокола самые большие в свете, и Его Величество ими восхищается. Один из них, как говорят, весит больше 50 тонн.

 

По окончании празднества, Патриарх посылает Его Величеству мешок с деньгами, в котором находится 100 рублей. Если бы Его Святейшеством ежедневно давал мне такое жалованье, то я бы охотно стал ему служить.

 

В великую пятницу Патриарх становится в одно углубление, сделанное в церкви, благословляет народ, и говорит следующую проповедь: "Идите, и не употребляйте ни пищи, ни пития в продолжение трех дней". Ночью он лежит, распростершись, и молится до Светлого Христова Воскресенья.

 

Один русский крестьянин, служившей одному англичанину, пошел из любопытства посмотреть на эти обряды, и нечаянно услышав повеление "три дня не употреблять пищи", возвратился домой очень печальный; господин спросил о причине его смущения, и он отвечал: "Патриарх мне велел три дня поститься, а я сегодня ничего не ел, и боюсь умереть с голоду".

 

Невзирая, однако ж, на голод и неудовольствие, он непременно хотел исполнить данное повеление, и досадовал на "свое несчастное любопытство до тех пор, покуда Воскресение его не утешило".

 

В Светлое Христово Воскресенье русские приветствуют друг друга поцелуями (как женщины, так и мужчины) и меняются красными яйцами, говоря: "Христос воскресе". На Святой Неделе все служители царские и дворяне целуют руку Патриарха, и получают либо золоченые, либо красные яйца: высшие сановники по 3, средние по 2, а низшие по одному.

 

Пьянство почитается самым сильным выражением радости на праздниках, и чем торжественнее день, тем больше неумеренность. Мужчины и женщины не считают за бесчестье шататься на улице. После большого угощенья, или потчевания (между женщинами высшего сословия) хозяйка посылает своего главного управителя осведомиться "о здоровье гостей, узнать, благополучно ли они доехали домой и хорошо ли почивали", а гостьи отвечают: "Благодарю твою барыню за хорошее угощение, я была так весела (пьяна, pian), что право не знаю, как и домой доехала!".

 

Прекрасная похвала! Мать часто дает своему ребенку ласковые прозвища, например "Алмаз" (almaus, my diamond), и проч.

 

Русские похороны странны: немедленно после смерти везут тело в церковь, где оно стоит недолго, а потом хоронят на кладбище. Жена умершего обязана голосить и других нанимает для того же. Но этот обряд имеет мало основания, потому что обычай, а не любовь, заставляют ему следовать.

 

Овидий обо всем женском поле заметил: "Ut flerent oculos crudiere suos" (они приучили свои глаза плакать). Русские думают, что похороны тем великолепнее, чем больше, женщин голосит.

 

Женщины жалобным голосом кричат: "Ах ты моя душенька. Милый мой! Зачем ты меня покинул?! Не я ли тебе во всем повиновалась! Не пеклась ли я о твоем доме? Не рожала ли я тебе детей красавцев! Уж у тебя ли не всего было вдоволь?".

 

Или так: "Тебе ли было умирать? Жена у тебя красавица! Дети прекрасные! Всякого добра у тебя было много! Вдоволь платья и водки!".

 

Как скоро кто умрет, так отворяют окна, ставят чашу со святою водою, чтобы душа покойника в ней купалась, и блюдо с кашей в головах мертвого, для того, чтобы он утолил голод, готовясь к долгому пути. Потом надевают на ноги покойнику черные сапоги, кладут ему в рот несколько копеек, а в руку дают письмо (от митрополита) к Николаю Чудотворцу, в котором описаны жизнь и поведение покойного.

 

Тем, которые умерли без покаяния, соборования, отказывают в христианском погребении.

 

Убитых, или замёрзших привозят в Земский приказ, и там выставляются тела на 3, или 4 дня. Если сыщутся какие-нибудь родственники, или знакомые, то они их увозят; в противном случае тела отсылаются в большое подземелье со сводами, которое называется Божьим домом; там складывают от 100 до 200 трупов и оставляют до весны, а весною приходят попы, погребают их и засыпают землею.

 

30 дней после погребения, родственники приходят читать Псалтырь над могилою, выстроив небольшой шалаш из рогож, чтобы защититься от непогоды; но значение этого обряда для меня непонятно.

 

На масленице, перед Великим постом, русские предаются всякого рода увеселениям с необузданностью, и на последней неделе пьют так много, как будто "им суждено пить в последний раз на веку своем". Некоторые пьют водку, четыре раза перегнанную до тех пор, пока рот не разгорится и пламя выходит из горла, как из жерла адского; и если им тогда не дадут выпить молока, то они умирают на месте.

 

Некоторые, возвращаясь домой пьяные, падают сонные на снег, если нет с ними трезвого товарища, и замерзают на этой холодной постели. Если кому-нибудь из знакомых случиться идти мимо, и увидеть пьяного приятеля на краю погибели, то он не подает ему помощи, опасаясь, чтобы он не умер на его руках и боясь, подвергнуться беспокойству расследований, потому что Земский приказ умеет взять налог со всякого мертвого тела, поступающего под его ведомство.

 

Жалко видеть, как человек по 12-ти замерзших везут на санях; у иных руки объедены собаками, у иных лица, а у иных остались одни только голые кости. Человек 200, или 300 привезены были, таким образом, в продолжение поста. Из этого можно видеть пагубные последствия пьянства, болезни, свойственной не России одной, но и Англии.

 

Иконописание здесь самое безобразное и жалкое подражание греческой живописи. Когда я спросил, для чего русские изображают богов своих такими, мне отвечали, что "они не горды".

 

Когда "образ" от времени испортится, его несут в образные лавки, там оставляют, выбирают новый, и кладут деньги в замену; потому что такую мену не хотят называть "куплей". Если денег для продавца не довольно, то он их от себя отодвигает, а покупщик прибавляет больше, покуда продавец удовольствуется.

 

"Стертый образ" бросают в реку, и, перекрестясь, говорят ему: "Прости!". Во время пожаров особенно стараются спасти образа; но когда они не избегнут пламени, то их не называют "сгоревшими", а говорят, что они "выбыли" (gone up).

 

Если сгорит церковь, то русский не скажет, что "она сгорела", а скажет, что "она вознеслась". Таковы их мелкие странности; удивительно, что они не утверждают с Анаксагором, что "снег черен". Иногда они держат иконы перед огнем, думая, что помощь зависит от их произвола.

 

Один русский, думая остановить огонь таким образом, держал своего Миколу (Micola) так долго, что сам едва не сгорел, и видя, что помощи нет, бросил его в огонь. Они украшают иконы каменьями, очень драгоценными.

 

В нынешнем году одна женщина, украсившая прежде своего Миколу жемчугом, и впавшая потом в бедность, пришла в церковь и просила Миколу, чтобы он ссудил ей несколько драгоценных каменьев, потому что она терпела нужду. Видя, что икона ничего не отвечала, она сочла молчание знаком согласия и осмелилась снять несколько рубинов; но поп это заметил, донес на нее, и суд приговорил отрубить ей обе руки.

 

Приговор был исполнен три месяца тому назад.

 

В частных домах русские обыкновенно "украшают" или "обнажают" иконы, смотря по своему изобилию, или недостатку; претерпев большие потери, они возвращаются домой и обирают Миколу донага. Ересь наказывается огнем.

 

Еретик выходит на кровлю небольшого домика, и оттуда спрыгивает во внутрь; на него бросают солому с лучинами; пламя скоро душит его. "Satis superque severa est haec animadversio" (слишком строгое это наказание).

 

Монахи и монахини не так строго следуют своему званию, как римско-католические. Монахи торгуют солодом, хмелем, всякого рода хлебом, лошадьми, рогатым скотом, и всем, что приносит им выгоду. Монахини всюду выходят: некоторые просят подаяния, другие посещают женщин высшего сословия, и возвращаются назад в монастырь.

 

Шведы называют русских "медведями", или "ursae septentrionales". Мимоходом позвольте мне рассказать одно происшествие, случившееся с Иваном (Гебдон), когда он был посланником в Голландии.

 

Его угощали там лучшими рыбными и мясными кушаньями, но он всему предпочел кусок палтуса (paultuss), который очень приятен русскому вкусу, но расстроил бы желудки целой сотни людей изнеженных. Голландцы хотели угостить его самой лучшей инструментальной и вокальной музыкой, какая была в Голландии, и спросили потом, как она ему понравилась.

 

"Очень хороша! отвечал он, - точно также поют наши нищие, когда просят милостыни". Не знаю, что именно играли ему. Нищие здесь всегда поют, когда просят милостыни, как колодники, так и увечные; и песни их достигают своей цели, несмотря на грубость звуков.

 

У них есть музыкальные школы, где воспитывают детей очень тщательно и строго. Ноты их очень странные и заимствованные, вероятно, от греков или славян.

 

В гаммах мало разнообразия; вместо "fa", "sol", "la", они поют "га", "га", "ге", и по голосу их можно подумать, что у них заткнут рот, или что их душат. Интонации и заключения (their cadences and closes) так неожиданны, что можно их почесть "следствием испуга, как иногда случается с нашими скрипачами, когда взойдет неожиданно полицейский чиновник".

 

Иногда они поют "из головы", будто в подражание итальянскому речитативу. Наконец, когда доведут этих детей до совершенства, тогда из басов, теноров, контральто и сопрано составляется "такой концерт", какой слышать можно только "на кошачьих свадьбах".

 

Инструментальная музыка мало употребляется в России; Патриарх запретил ее, чтобы избежать сходства с латинской церковью; правительство посчитало за нужное для государственной политики "запретить в народе музыку и всякие подобные увеселения, чтобы предупредить изнеженность". Русские употребляют волынки и небольшие дудки, сходные несколько с лютнею.

 

Военная музыка состоит у них из барабанов (глухие звуки которых очень соответствуют мрачному характеру русских) и из труб, которые, вероятно, недавно вошли в употребление, потому что русские играют на них плохо. На охоте употребляют они медные рога, из которых исходят звуки очень громкие и неприятные.

 

Одним словом, если хотите угостить русского музыкой, то возьмите пару "биллингсгейтских соловьев" (здесь крики лондонских уличных торговок), несколько сов, несколько скворцов, пару голодных волков, свиней, кошек с супругами, и заставьте всех их петь: этот концерт восхитит русского больше, нежели вся итальянская музыка, все легкие французские арии, английские марши, или шотландские джиги.

 

Они не любят танцев и думают, что они "унизительна для их важности". Иногда, во время праздников, они заставляют плясать татарских и польских рабов, но пляски их так грубы, как наш Trenchmore (здесь старинный английский танец, вышедший из употребления).

 

Говоря о Черкасии (chirchass land; здесь Малороссия), я должен описать и народ, населяющий ее. Черкасы - татарского племени, народ грубый и мрачный; женщины их очень некрасивы, грубы и преданы пьянству. Во время угощений они напиваются пьяны еще прежде, нежели начнут подавать кушанья: едою они протрезвляются, потом опять напьются, а потом опять протрезвятся пляской; а пляску они так любят, что презирают того человека, у которого нет в доме скрипача.

 

Правление их совершенно анархическое; потому что они, возмутившись, уничтожили всё дворянское сословие, и теперь управляются полковниками (collonels), ими самими избранными, с которыми всякий из них обходится за панибрата. Воинов они, на своем языке, называют казаками (cossacks), почему ошибаются многие, считая казаков особенным народом.

 

Черкасы очень преданы колдовству и считают важной наукою. Им занимаются женщины высшего сословия. Черкасы гостеприимнее русских, и страна их теплее и лучше. Черкасы (chircasses) также, как и русские, исповедуют греческую веру, однако же, не так суеверны и позволяют иноверцам входить в свои церкви.

 

Правление у русских совершенно монархическое; у них есть присутственные места, которые называются "приказами", и решения судов обыкновенно бывают произвольны; потому что мало писанных законов. Недостаток законов заменяется обыкновениями; но всего сильнее действуют деньги.

 

Русские потребляют множество бумаги: они излагают дела свои также пространно, как наши писари, пишут на длинных свертках, и хоти столы стоят перед ними, но они не могут писать иначе, как на коленях. Секретари их называются подьячими, а чин дьяка соответствует чину нашего лорда-депутата.

 

Большая часть русских букв заимствована у греков (всех 42).

 

Все дела совершаются посредством просьб. Просьбы эти развертываются и проситель держит их перед боярином, который (если в хорошем расположении духа) протягивает за ними руку, и прочитывает их, или отдает своему дьяку, а дьяка проситель должен одарить, чтобы он напоминал боярину о просьбе.

 

Наружность императора (здесь Алексей Михайлович) красива; он двумя месяцами старее короля Карла II-го и здоров сложением; волосы его светло-русые, он не бреет бороды, высок ростом и толст; его осанка величественна; он жесток в гневе, но обыкновенно добр, благодетелен, целомудрен, очень привязан к сестрам и детям, одарён обширной памятью, точен в исполнен церковных обрядов, большой покровитель веры.

 

Если бы не окружало его густое облако доносчиков и бояр, которые направляют ко злу его добрые намерения, то его, без сомнения, можно бы было поставить на ряду с добрейшими и мудрейшими государями.

 

Отец его (Михаил Федорович) очень любил англичан, и был человек миролюбивый. Ныне царствующий император имеет дух воинственный и завел с крымцами, поляками и шведами войну, которой успех покажет время. Мне известно только, что государство бедно, малолюдно, и что оно в 10 лет так расстроилось, что едва ли через 40 лет достигнет прежнего благосостояния.

 

7 лет тому назад погибло от чумы 7 или 8 тысяч человек, а 3 года тому назад крымцы увели с границ 400000 человек в вечный плен. Сверх того еще 300000 человек погибло в различных войнах. Лучшая часть земли опустошена, остальная же не обработана, за недостатком людей. На пространстве 500 верст (проезжая вверх по реке) вы увидите 10 женщин на 1 мужчину.

 

Всего здесь стало надо; всё вшестеро дороже прежнего, а медные деньги потеряли цену.

Дворец императора до сих пор называется Кремленым городом (crim-castle). Иван Васильевич (прозванный Грозным, the tyrant) был хорошим Государем, но много имел странностей.

 

Однажды он пришел к своему дьяку, и подал ему бумагу, в которой просил его, чтоб он сделал одолжение, заготовил к назначенному времени 200000 человек войска со всем нужным оружием; потом прибавил, что он очень ему будет благодарен, и будет молиться за его здоровье, и подписался: "Твой покорный слуга, Ванька Московский" (Josky of Moscua).

 

С этим войском завоевал он Царство Казанское, простирающееся вниз по реке Волга на 1000 верст, Астрахань, находящуюся в 2 тысячах верстах, и Сибирь, в 3 тысячах верстах.

 

Иван Васильевич был любим народом, потому что с ним обходился хорошо, но жестоко поступал со своими боярами. У него был жезл с острым наконечником, который он иногда, во время разговора, вонзал своим боярам в ноги, и если они выносили удар, не вздрогнув, то оказывал им, после, большое предпочтение.

 

На одном празднике он делал различные шалости, которым некоторые голландки и англичанки засмеялись; заметив это, он велел привести их во дворец, и приказал в своем присутствии, в комнате, рассыпать перед ними четыре, или пять мешков гороху, и заставил их все подобрать.

 

Он послал, однажды, в Казань за одним дворянином, имя которого было Тарас Плещеев, а воевода, не расслышавший приказания, подумал, что он велел привести полтораста плешивых людей, потому что его имя сходно было звуками со словом "полтораста" (polteraste).

 

Итак, собрав 80 и 90 человек плешивцев, воевода поспешно отправил их, извиняясь, что больше не мог найти в одной области. Увидев такое множество плешивых, император перекрестился от удивления; наконец, когда один из присланных подал ему бумагу, он спросил у своего дьяка: что он писал к воеводе?

 

Дьяк подал список и письма, и таким образом ошибка открылась. Поив плешивых 3 дня допьяна, царь отослал их назад.

 

Когда жаловались на другого воеводу за то, что он, в виде взятки, принял гуся, наполненного червонцами, царь казалось, не обратил внимания на жалобу; но проходя, однажды, мимо открытой площади, на которой, обыкновенно, бывают казни, он велел палачу отрубить этому воеводе руки и ноги, и спрашивал при каждою ударе: "Вкусен гусь?".

 

Он очень желал жениться на королеве Елизавете, и очень хорошо расположен был к англичанам. Однажды, боясь заговора, он укрепил Вологду, перевез туда все свои сокровища и, как некоторые думают, хотел, в случае крайности, бежать в Англию. Этому императору Москва обязана самыми красивыми своими зданиями.

 

Иван Васильевич велел одному французскому посланнику пригвоздить шляпу к голове. Г-н Иероним Баус, который вскоре после того приехал сюда в качестве нашего посланника, явился перед Царем в шляпе; и когда Царь с гневом спросил у него, "знает ли он, как наказан был французский посланник", отвечал:

 

"Тот посланник был представителем малодушного французского короля, а я посол непобедимой королевы английской, которая не обнажает головы ни перед одним государем и будет уметь отомстить за обиду своего представителя".

 

"Взгляните на него, - сказал Иван Васильевич своим боярам, - вот молодец! Он смело говорит и действует за свою государыню; кто же из вас для меня то сделает?".

 

Эти слова навлекли зависть на г-на Иеронима, и придворные уговорили императора, чтобы он дал ему объездить дикую лошадь. Г-н Иероним исполнил приказание, так утомил лошадь, что она мертвая пала на землю; и потом спросил у Его Величества: "Нужно ли еще объездить диких лошадей?". Император, после, очень уважал его; потому что любил таких удальцов.

 

Когда Иван ездил осматривать свое государство, многие простолюдины и дворяне подносили ему дары. Один честный лапотник, который плел лапти и продавал по копейке пару, не знал, что поднести Царю, спросил у жены совета: "Поднеси пару хороших лапоток",- сказала она.

 

"Это не редкость! отвечал он, - а есть у нас в саду огромная репа. Мы поднесем ему эту репу, а вместе пару и лаптей". Как сказано, так и сделано.

 

Император очень милостиво принял подарок, и износил сам одну пару лаптей, заставил всех дворян покупать у крестьянина лапти по пяти шиллингов пару. Это составило крестьянину состояние. Потомки его получили дворянское достоинство, и называются теперь Лапотскими. Есть одно дерево, подле которого стоял прежде дом его и на которое, проходящие, бросают свои старые лапти, в память этого лапотника; это обыкновение до сих пор еще ведется (1662).

 

Один дворянин, видя, что такая награда получена была "за лапоть", хотел также получить (награду и еще значительнее) за хорошего коня. Но Царь, угадав его намерение, подарил ему взамен ту большую репу, которую получил прежде, и таким образом заставил всех над ним смеяться.

 

Переодевшись, однажды Иван, просил ночлега в одной деревне, невдалеке от города, и никто не хотел принять его, кроме одного бедняка, жена которого мучилась тогда родами, и родила в то самое время, как Царь был у ее мужа. Царь на другой день до свету ушел и обещал своему хозяину хороших кумовьев.

 

Исполнив данное слово, он вскоре явился с множеством бояр и богато наградив своего хозяина, сжег всю деревню, кроме его дома, советуя жителям быть вперед гостеприимнее и сказал им: "Вы отказали страннику в приюте, за то сами теперь должны искать пристанища, и скоро узнаете, каково спать на снегу зимой".

 

Иногда, он, переодетый приставал к шайке воров и советовал им однажды "обокрасть казнохранителя". - Я, говорил он, - покажу вам дорогу.

 

Но один из воров занёс кулак, и сказал, ударив его по лицу во всю руку: "Негодяй! Как ты смеешь предлагать нам ограбить нашего Государя, который до нас так милостив? Лучше мы обокрадем какого-нибудь богатого боярина, который сам расхищает казну царскую".

 

Иван очень доволен был его поступком, расставаясь, обменялся с ним шапкой, и велел ожидать себя на дворцовой площади, через которую император часто проходил. "Там, сказал он, я поднесу тебе добрую чарку водки и меду". Вор пришел в назначенное место, и Царь, увидев его, подозвал к себе, советовал "вперед не воровать", отличил его при дворе, и употреблял, впоследствии, для открытия воровских шаек.

 

Ныне царствующий император происходит от потомков Ивана с материнской стороны. У него был старший брат, который подавал большие надежды, хотя любил ловить голубей и выкалывая одному глаза, говорил: "Ты изменил!". А другому, отрывая голову, приговаривал: "Ты Иван такой то, мятежник, изменивший моему отцу и мне!". Но он умер в молодости.

 

Все сыновья императорские называются Царевичами, т.е. сыновьями Царя; что же касается до слова "Царь", то оно очень близко к титлу "Цезарь", и потому большое сходство имеет с титлом "Император". Русские утверждают, что "Царь" значит больше, нежели "король" (King), и называют, однако же, Давида Царём, а наших королей - королями, вероятно, от Карла 5-го (Carolus Quintus), история которого им известна.

 

Ныне царствующий Император называется Алексеем Михайловичем Романовым т. е. Алексеем, сыном Михаила, Римским (the Roman).

Царевича ни народ, ни дворянство не видит прежде 15-летнего возраста, но достигнув этого возраста, он является перед народом; его носят на плечах и ставят на возвышенное место на площади, чтобы предохранить государство от самозванцев, которые часто Россию беспокоили.

 

Царь всегда женится на своих подданных и избирает невесту из стран, ему подвластных; редко из дворянского сословия. Со смертью царицы, - родственники ее лишаются всех преимуществ, которыми пользовались во время ее жизни.

 

Илья (здесь Миловский), тесть ныне царствующего императора, произошёл из такого низкого состояния, что 20 лет тому назад он подносил вино некоторым из здешних англичан, а дочь его ходила по грибы и продавала их на рынке. Другая невеста, которая назначена была императору, была дочь одного военного чиновника.

 

Дворец императорский построен из камня и кирпича, кроме некоторых комнат, где его величество спит и ест целую зиму.

 

Русские думают, что деревянные комнаты гораздо здоровье, нежели каменные, и не без причины: потому что в их каменных покоях толстые своды издают из себя испарения, когда печи натопленные. Император живёт в третьем ярусе; он пьёт овсяную брагу, хлеб он ест ржаной, потому что рожь, по мнению русских, гораздо питательнее пшеницы.

 

Царь ложится спать на простыню в сорочке и нижнем платье и одевается богатым собольим одеялом. Забава его состоит в соколиной и псовой охоте. Он содержит больше 300 смотрителей за соколами и имеет лучших кречетов в свете, которые привозятся из Сибири, и бьют уток и другую дичь. Он охотится над медведями, волками, тиграми, лисицами, или лучше сказать, травит их собаками.

 

Когда он выезжает, восточные ворота и внутренняя стена города запираются до его возвращения. Он редко посещает своих подданных; в прошедшем году, однако же, был у некоторых, и то необыкновенной дорогою, потому что часть стены была разломана.

 

При рождении Царевича подданные изъявляют радость свою, поднося царю подарки, которые он, однако же, опять возвращает; но если ему что-нибудь полюбится, то он платит настоящую цену.

 

В субботу, на страстной неделе он посещает некоторые тюрьмы, рассматривает преступления колодников и некоторых освобождает. Недавно был выпущен один англичанин, сидевший в тюрьме за делание фальшивой монеты. Смертью здесь наказывают очень немногих, а большую часть преступников секут кнутом; а это наказание хуже смертной казни.

 

Город Москва (Moscua) занимает очень большое пространство, обнесенное тремя стенами, кроме той стены, что окружает Императорский дворец. Внутренняя стена красного цвета и сложена из кирпича, вторая белая, а третья деревянная. Последняя имеет около 15-ти или 16-ти миль в окружности, а выстроена была в четыре или пять дней по случаю приближения крымских татар.

 

В ней бревен столько, что можно выстроить из них род лондонских тонкостенных домиков в 15 миль длины. С тех пор, как Его Величество (здесь Алексей Михайлович) был в Польше, видел тамошний образ жизни и стал подражать польскому королю, круг его понятий расширился: он начинает преобразовывать двор, строить здания, красивее прежнего, украшать покои обоями и заводить увеселительные домы.

 

Что же касается до его сокровищ, состоящих из драгоценных каменьев, то ни один Государь с ним не сравнится. У него есть, однако, много камней и не очень дорогих, потому что русские любят иметь множество драгоценных каменьев и замечают в них одни важные недостатки.

 

Одежда Царя такая же, как и боярская; только богаче. Царица (здесь Мария Милославская) отличается высоким убором головы и рукавами рубашки, длиною от 30 до 36 английских футов, а рукава его верхнего платья также широки, как у наших бакалавров. Все женщины высшего сословия одеваются также.

 

Обыкновенно Ее Императорское Величество совершает поездки свои ночью (в колымагах, покрытых красным сукном), с большей частью своих женщин, т. е. горничных девушек, боярынь и швей. Недавно (1662) завелось между женщинами обыкновение ездить верхом в белых шляпах с шелковою повязкой на шее, и садиться на лошадь по-мужски. "Risum tenealis amici" (удержитесь от смеха друзья!).

 

Одежда мужчин и женщина по всей империя одинакова, языка их везде один и тот же; в религии то же единство; это, без сомнения, очень много способствует к их спокойствию и миру.

 

Здесь бы можно было сделать несколько рассуждений о нашем несчастном разделении и различии во мнениях; но такое отступление замедлило бы мой рассказ, и потому "cynihius aurem".

 

Русские почти во всех своих действиях отличны от других народов. Они носят рубашку сверх подштанников, перепоясываются ниже пупа (потому что пояс по их мнению, придает силы). Ни мужчины, ни женщины не ходят без поясов, под страхом небесного наказания. Они не свистят губами (считая его неприличным), а свистят сквозь зубы, что очень странно.

 

Когда они плюют, чтобы вычистить что-нибудь (как например башмаки), то несколько времени перед тем чихают. В знак удивления или неверия, они не пожимают плечами, а качают головой от одного плеча к другому. Даже их речи и ударения не сходны с другими народами.

 

В наших часах стрелка ходит по цифирному кругу, в русских, напротив того, вертится циферный круг (!).

 

Г-н Holloway, один очень искусный человек, сделал первые такие часы, говоря, что русские ни в чем не сходны с другими народами, а потому и в часах их должно быть особенное устройство. Русские стоят во время молитвы, считая коленопреклонение телодвижением неблагородным и варварским, потому что последователи латинской церкви (католики) становятся на колени.

 

Они считают за грех брить бороду, потому что поляки бреются.

 

Они едят свинину охотнее всякого другого мяса, потому что татары ненавидят ее (хотя свиное мясо самое поганое, pogano); русские предпочитают рожь пшенице, и вонючую рыбу свежей. Они считают мили свои не сотнями, а девяностами. Новый год начинается у них с первого сентября. От сотворения мира считают они с лишком 7060 лет. В небылице их уверить легко, но трудно убедить в истинном и вероятном.

 

Они шьют, обратив к себе иглу острием, и продевают ее средним пальцем, а потому должны быть плохими портными.

 

Они не умеют есть ни гороху, ни вареной моркови, а едят их с шелухой. Они не обирают стручья с гороха, а вырывают его с корнем и везут продавать на рынок.

 

Они не знают названия рогоносца (cornuto), а о рогоносце говорят, что он лежит под лавкой.

 

Русские больше верят слову человека бородатого, нежели клятве безбородого.

Красотой женщины считают они полноту, "juxta illud Itallcum, Dio mi faccia grassa, io mi faro bella" (Дай мне Бог полноту, а я себе дам красоту).

 

Румяны их похожи на те краски, которыми мы украшаем летом трубы наших домов, и которые состоят из красной вохры и испанских белил.

 

Здесь любят низкие лбы и продолговатые глаза, и для того стягивают головные уборы так крепко, что после не могут закрыть глаз, также как наши женщины не могут поднять рук и головы.

 

Русские знают тайну чернить белки глаз. Худенькие женщины почитаются нездоровыми, и потому те, статные от природы и не склонные к полноте, предаются эпикурейству, с намерением растолстеть: лежат, целый день в постели, пьют русскую водку (очень этому способствующую), потом спят, а потом опять пьют.

 

Я не могу не дать отчета в русском судопроизводстве, очень запутанном.

 

У них есть, однако же, метода, и каждая область имеет свой Приказ, где председательствуют: боярин (или лорд) и дьяк (или канцлер), под начальством которого находятся многие писаря (клерк). Дьяк представитель боярина, также как боярин представитель Царя.

 

Как скоро есть тяжба, то истец почти всегда выигрывает дело, потому что справедливость предполагается на его стороне.

 

Убийца может здесь откупаться деньгами. Если русский убьёт своего раба, или свою жену, наказывая их за вину, то законы его не судят. Также, если случится убийство, а никто не преследует убийцы, то законы молчат. Не сознавшись в преступлении, обвиненный не может быть осуждён, хотя бы тысячи свидетелей были против него, и потому стараются вынудить признание всякого рода муками.

 

Сначала подымают обвинённых на дыбу, и если его не подействует, то их секут; а русские палачи мастера того дела, и могут, как говорят, с шести или семи ударов убить человека. Иногда сообщники преступника подкупают палача и заставляют его засечь обвинённого до смерти, чтобы отвратить от себя наказание.

 

Палачи ни на волос не минуют цели в своих ударах, и острым железом пронзают самые ребра; они иссекают спину, как окорок ветчины, потом сыплют соль на раны, и, привязав несчастного руками и ногами к шесту, держать над огнем и жарят.

 

В случае упорства (часто и признаваться не в чем), обвинённого отпускают; палач вправляет составы его, оставляет его дней на 20, покуда он немного не выздоровеет, потом повторяют прежние мучения, и может быть выламывают щипцами ребро или два. Если ничто не действует (некоторые выносят эти мучения), тогда бреют обвинённому темя и капают на обнажённое место холодной водой.

 

Некоторые из испытавших говорят, что это мучение самое ужасное, потому что каждая капля равняется удару ножа в сердце. Все это бывает тогда, когда палач не подкуплен; в противном случае он разом оканчивает муки.

 

Я видел нескольких человек, у которых спина была иссечена, как кора на дерева, и которые потом вылечились, но никогда уже не могли изгладить оставшихся знаков.

 

Делателям фальшивой монеты вливают в горло топлёного олова.

 

Два года тому назад один удалец выстрелил по скворцу на царском дворе, но пуля скользнула и упала в царские покои. Стрелку отсекли левую ногу и правую руку. Открыв тайный заговор, заговорщиков мучают в тайне, потом увозят в Сибирь, и, отъехав 100 или 200 верст, попросту опускают в прорубь. Других, отрезав им косы, уши, и выколов глаза, ссылают в Сибирь за 3 тысячи верст.

 

Виселица недавно введена в употребление. Преступник вкладывает голову в петлю и спрыгивает с подмостков, по приказанию палача. Должность палача наследственная, и он учит детей своих сечь кожаные мешки.

 

Сибирью называется обширная и неизвестная страна, примыкающая к стене Китайской. Я говорил с одним человеком, там бывшем и торговавшим с китайцами, и с другим, который мне рассказал, что они видели за Сибирью море, на котором были корабли и люди в странных одеждах, сходных с китайцами, богатые парчами и драгоценными каменьями и носящие бороду только на верхней губе.

 

Те, которые туда путешествуют, употребляют на проезд около 6 лет, останавливаясь зимою в одних местах, а летом в других.

В главном городе Сибири Тобольске (Zambul) живет главный воевода. Там торгуют мехами, особенно собольими, которых, как говорят, нигде больше нет; питаются какими-то ягодами или орехами, изобильно там растущими на деревьях, теперь мне неизвестными, но о которых мне обещали сообщить. Тамошние жители проводят на охоте 6-7 недель сряду, и ездят на собаках, а собак кормят рыбой, в множестве добываемой из озёр.

 

Они запрягают от 40 до 50 собак в одни сани, одеваются в тройные меха; во время больших морозов лежат целую ночь, и разводят огни для приготовления рыбы. Собаки очень хорошо умеют отыскивать соболей, а люди искусно их убивают, попадая стрелою в нос, после чего собаки приносить добычу. Если удар минует нос, то соболь пропадает, потому что он смелое животное и уходит со стрелой в теле; сверх того портится и мех.

 

Там так холодно, что вода, брошенная в воздух, падает льдом.

 

Большая часть Северных стран не производит хлеба; но по изобилию рыбы, жители употребляют ее сушеную вместо хлеба, и, несмотря на то, доживают до глубокой старости. Во время морозов кормят коров рыбой, и потому их молоко отзывается рыбою.

 

Река Обь протекает чрезвычайное пространство и устье ее до сих пор неизвестно. Северная Сибирь называется землей "Самоедов или людоедов", потому что тамошние жители съедают пленников на войне. Однако же, они большей частью питаются рыбою; богатство их состоит в оленях, которые у них пасутся большими стадами и сделались так ручны, что повинуются свисту человека.

 

Обычаи, язык и вера у них скотские, потому что они поклоняются солнцу и луне. Обожание солнца, которым они очень мало наслаждаются зимою, у них естественно. Они чрезвычайно ревнивы к своим жёнам, и это напоминает мне случай, доказывавший, как сильны воображение и привычка: когда у одного из них спросили об одной молодой и прекрасной англичанке, не прекрасна ли она и не безобразна ли его жена? он отвечал: "Совсем нет. Ваши женщины бледны, как тело рыбы; а у наших румянец естественный и неподдельный".

 

Дочерей они почитают большим богатством молодые люди не могут их видеть прежде свадьбы, а замуж выходят они шести или семи лет от роду, чтобы женихам быть уверенным в их невинности. Жених, покупая невесту у ее родителей, платит условное число оленей, потом берет к себе в дом и запирает al Italiano. Мужья то же делают с женами, отправляясь на охоту.

 

Продавая иностранцам оленя, они всегда выговаривают себе потроха и съедают их. Достоинство человека оценивается у них знанием магии, в которой они очень сведущи, особенно в присутствии иностранцев; но при русских они не показывают своего искусства, боясь суда.

 

Раз английский купец угощал некоторых из них в Архангельске, и когда один из гостей напился пьян, и сделался похож на медведя или сумасшедшего, тогда позвали старуху, которая прошептав ему что-то на ухо, коснулась его лба, и гость тотчас протрезвился, как будто ничего не бывало.

 

В Полуденной Сибири есть дикая страна, называемая Степью (Step): она простирается на 600 или 700 верст, и большей частью состоит из равнин; рек в ней мало, но почва невероятно плодоносная. Там целый день едешь полем, обросшим вишнёвыми деревьями, которые не выше трех четвертей ярда; такая низменность происходите от того, что они часто сжигаемы бывают иностранцами или путешественниками, которые неосторожно уезжают, разведя осенью огонь, а высокая и сухая трава загорается, и разливается на 40 или 60 верст.

 

Огонь часто пожирал и самих путешественников.

 

Красные вишни, растущие на этих деревьях, очень хороши, но и очень кислы. Они бывают вкусны, когда пересажены. Я говорил с людьми, видевшими там множество тюльпанов, дамасских и красных роз. Там много огромной спаржи, чесноку, майорану, шалфею, цикория, тимьяна и других растений, которые мы тщательно храним в садах; большое множество солодового корня, привлекающего к себе Ursa major и Ursa minor; наконец множество пастернаку и моркови.

 

Там есть один ночной небольшой зверок, называемый сурком, который величиною подходит к барсуку, но не похож на него видом; шерсть его темная, струистая и гладкая, голова маленькая, спина почти в четверть шириною, и вообще он зверок красивый. Сурки живут под землею, также как и кролики. Когда полк Крафорда стоял по близости их жилищ, они вышли смотреть на него, и поднявшись на задние лапки, закричали так пронзительно и неожиданно, что испугали и людей и лошадей, отчего последние убежали за 10 верст, прежде нежели умели поймать их.

 

Русские рассказывают странные повести об их междоусобных войнах, о том, как они берут побеждённых в плен, как заставляют своих рабов приносить на зиму съестные припасы, сено и коренья; но это, вероятно, русская басня.

 

Рассказывают за верное, что они очень искусно делают свои жилища, сохраняют в них большую чистоту, выносят и хоронят тела умерших. Там есть еще другой зверь, называемый перевозчиком, - мех его жёлто-бурый с белыми и черными оттенками, очень красив в шубах, но мало здесь употребляем, потому что мех его короток и он мало согревает; эти звери, как говорят, перевозят белок и горностаев через реки и потому называются "перевозчиками" (?); тем же самым словом на русском языке называется переводчик.

 

Русские говорят, что "перевозчики" имеют страсть перевозить других животных. Этого я никогда не слышал от очевидца; но, другой очевидец мне сказывал, что "видел стада белок, не нашедших себе пропитания на одном берегу и переплывающих на другой берег, употребляя свои хвосты вместо мачт, весел и парусов, в небольших щепках или палках вместо челноков, и не умея грести, они плыли по ветру; а если же взмокнут их хвосты-паруса их, то они погибают неизбежно".

 

Здесь, думаю, будет, кстати сказать, несколько слов о Татарии (здесь крымские татары); они для русских, соседи беспокойные, и разлетаясь как мухи, когда разгонят их, ночью опять собираются. Невозможно почти отбить у них ни одного коня, потому что кони неразлучны с всадниками.

 

Они проезжают по 100 миль в день, переменяя коней своих один или два раза; потому что у каждого татарина есть, по крайней мере, по 3-4 коня. Как скоро конь сделается неспособным к походу от усталости, или падет, - они режут его на части, разделяют между собою, и когда мясо довольно размягчится под седлом, тогда съедают его.

 

Больных поят они кобыльим молоком, или свежей лошадиной кровью, и нарочно для того разрезают коню жилу. Они не берут с собою и не едят ни соли, ни хлеба, говоря, что "соль притупляет зрение, а хлеб тяготит желудок".

 

Калмычки (the colmack tartar-women) также воинственны, как и их мужья. Многие калмыки признают себя царскими подданными.

В нынешнем году (1663) калмычки решились отомстить за детей и пленников, отбитых крымцами: собрались, напали на татарское войско, взяли множество пленных и разбили татар на голову. Храбрые Virago’s! Они достойны стать в ряду со славными амазонками. Калмыки населяют обширную страну, живут в палатках и пасут стада свои. Там родился Тамерлан.

 

Они ломают носы у своих новорождённых младенцев, говоря, что "безрассудно иметь нос, препятствующий зрению человека". Они все магометане, смеются над русскими, упрекают их "в обожании расписанных досок, и говорят, что лучше поклонятся солнцу, как существу светлому, благотворному и возносящемуся над всеми оскорблениями".

 

Moscovitae non postum respondere argumento (Москва, - я не могу ответить на этот аргумент).

 

Поляки образованнее русских, потому что есть у них средства просвещать умы свои науками, которых нет у москвитян; они могут выезжать за пределы своего отечества, а русским это запрещено.

 

Несмотря на все усовершенствования, поляки самый скверный народ, с каким мне говорить удавалось, они горды и дерзки и чрезвычайно самонадеянны; беспрестанно превозносят Польшу на счет всех других государств; тщеславны и расточительны в обществе; роскошны в одежде и учтиво и гостеприимно обходятся с иностранцами, покуда не покажут им всего своего богатства и не напьются с ними раза два пьяны; а после, как валлийцы, стараются от них избавиться.

 

Они преданы пьянству больше, нежели русские, и так беспокойны бывают пьяные, что у всех почти дворян остаются на теле рубцы, которые они носят, как знаки отличия, приобретенные "в битвах вакховых".

 

Законы их самые варварские, какие существуют; потому что убийца может откупаться денежной пеней. За убийство крестьянина платят крону, и таким образом цена возвышается, смотря по состоянию убитого.

 

Короля их можно назвать "Rex Bacchatorum" (Царь неистовствующих (лат.)); потому что на их сейме, когда уже все согласятся в каком-нибудь предположении, один несогласный может противоречить и остановить дело, положив руку на саблю, хотя бы он не в состоянии был представить никакой причины своему мнению.

 

Таким образом, дело часто замедляется, а на другой день, тот же самый человек, полупьяный, подает мнение, совершенно противное своему прежнему голосу.

 

Генрих III, сделавшийся после французским королём, был, если я не ошибаюсь, королём Польским, и королевство так ему надоело, что он бы охотно променял его на пару хороших сапог. Однажды он созвал множество дворян, напоил их пьяными , а сам пил одну подкрашенную воду; потом положил одного из пьяных панов на свою королевскую постель, задёрнул занавеси и приставил к ней часовых, ничего не знавших о его намерении.

 

Устроив все таким образом, король ускакал за границу.

 

Наконец, "сын вакхов" проснулся и заговор открылся. Поляки потом всеми средствами старались возвратить короля, но так как он был в чужом государстве, то они вошли с ним в переговоры, умоляли возвратиться и обещали обходиться с ним вперед, как много лучше, однако же он отвечал: Нет.

 

"Та птица заслуживает неволю, которая, однажды вырвавшись из клетки, опять туда возвратится". Что до меня касается, то я лучше бы согласился быть мужиком во Франции, нежели королем в Польше. "Stultissima optio" (самый глупый вариант (лат.)).

 

Завоевав Вильну и многие другое пограничные города и области, русские взяли в плен "госпожу lues venerea" (здесь сифилис) и, вероятно, провладеют ею долее, нежели городами. Прежде этой войны, она здесь в течение тысячи лет не была известна; но проникнув однажды в такую страну, какова Россия, она, как "барсук, врывается так глубоко, что ее не иначе прогонять можно, как копьём и огнём".

 

Поляки гораздо честнее исполняют обещания и договоры, нежели русские, которые редко держат слово, данное неприятелю, если выгоды требуют вероломства. В частных отношениях, однако же, русские уважают клятвы: они редко употребляются, и потому имеют больше действия.

 

Русских язык точно также отличен от польского, как английский от шотландского. Поляк, разговаривая всегда оплюет вам все лицо. Они приветствуют друг друга высокими выражениями и не так низко кланяются, как русские.

 

Поляки исповедуют греческую веру, но не так суеверны, как русские, которые считают церковь оскверненною, если иностранец ступит в нее ногою; моют полы после такого осквернения и заставляют иностранцев креститься в русскую веру, или убивают их за их неблагоразумие. В этом они подражают магометанам, также как и во многих других безрассудных действиях.

 

Теперь я вам подробнее опишу Царя (здесь Алексей Михайлович). Он красивый мужчина, около 6 футов ростом, хорошо сложен, больше дороден, нежели худощав, здорового сложения, волосы светловатые, а лоб немного низкий. Его вид суров и он строг в наказаниях, хотя очень заботится о любви своих подданных.

 

Когда один иностранец предложил ему "назначить смертную казнь всякому, кто оставит его знамена", то он отвечал, что "это было бы жестоко: Бог не всем людям даровал равную храбрость".

 

Народу он никогда не является иначе, как в блеске, а на празднествах с удивительным великолепием драгоценных каменьев и прислуги. Он никогда не входил в дом ни к одному из своих подданных, кроме своего пестуна, когда уже ему не было никакой надежды на выздоровление.

 

Телохранители и стражи при его Дворе стоят, как безгласные, неподвижные истуканы.

 

В его дворце так тихо, как будто никто в нем не живет. Кроме служителей и должностных бояр, никому не позволено подходить к внутреннему дворцу. В обществе он обедает только на празднествах, и тогда бояре обедают в его присутствии.

 

На Святой неделе все бояре, дворяне и придворные целуют царскую руку и получают яйца. За каждым обедом он посылает блюдо со стола своего к любимцам.

 

У него есть очень значительные запасы хлеба и вяленого мяса, которые идут на содержание его стрельцов, получающих от него одежду и очень немного денег, потому что они занимаются всякою торговлей и пользуются важными преимуществами.

 

На поташ, воск и мед Царь выменивает бархат, атлас, камку, золотые материи (парчу) и тонкое сукно, которым награждает своих чиновников за службу. Он теперь выстроил в 7 верстах от Москвы для обрабатывания пеньки и льна красивые дома, которые находятся в большом порядке, очень обширны и будут доставлять работу всем бедным в государстве.

 

Царица (здесь Мария Милославская) будет заведовать женщинами в этом заведении, для своих польз и выгод. Таким образом, Царь, совершенствует мануфактуры своего государства, кормит работников за такие ничтожные издержки, за какие мы кормим своих собак, и откладывает деньги, полученные с кабаков, бань, смолы, пеньки, льна, меду, воску, икры, осётров, белуг и других соленых и сушеных рыб, которых добывают в Астрахани, Казани и Бела-Озера и многих других озёр и рек, очень в России многочисленных. Особенно Сибирь богата реками.

 

Ежегодно в исходе мая, Царь отправляется за 3 миля от Москвы в увеселительный дворец, который называется Преображенским, потому, что он посвящен "Преображению на горе"; и согласно с текстом священного писания: "Наставниче, добро есть нам здесь быти: и сотворим сени три, едину Тебе, и едину Моисееву, и едину Илии" (слова апостола Петра из Евангелия от Луки (Лк. 9:33)), у Царя есть три великолепные палатки.

 

Собственно его палатка сделана из золотой материи и украшена соболями; царицына из серебряной материи и украшена горностаями; палатки князей (princes) соответствуют к их степеням.

 

Палатки Царя, царицы, 11-ти детей и 5-ти сестер их составляют круг, середину которого занимает церковная палатка. Вид на них так величествен, что я не видывал ничего подобного в этом роде. Впереди поставлены рогатки и стражи на ружейный выстрел от палаток, и никто не может пройти эту ограду без повеления, потому что Царь не хочет, чтобы простой народа видел, как он забавляется.

 

Когда Царь отправляется за город или в поле для увеселений, он строго приказывает, чтобы никто не беспокоил его просьбами.

 

Один военный чиновник из Белоруссии, тамошний уроженец, 3 года не получал жалованья, и не находя никакого удовлетворения у Петра Михайловича Салтыкова, тогдашнего белорусского наместника, теснился очень близко около царской повозки.

 

Царь, не видя просьбы в его руках, подумал, что "он убийца", хотел оттолкнуть его своим копьеобразным жезлом (принадлежавшим прежде царю Иоанну), попал ему прямо в сердце и убил до смерти.

 

Бояре подскакали к повозке, осматривали "не было ли с убитым какого оружия", и ничего не нашли, кроме деревянной ложки и просьбы о трехлетнем жалованье. Тогда Царь, ударяя себя в грудь, сказал: "Я убил невинного человека, но кровь его на душе Салтыкова. Да простит ему Бог!".

 

Он тотчас послал за Салтыковым, сделал ему строгий выговор, удалил от Двора и, назначив великого министра Нащокина (здесь Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин) на его место, препоручил ему разыскать и рассмотреть злоупотребления Салтыкова. Это случилось в прошлом июне; говорили об этом шепотом, под великой опасностью лишиться языка.

 

Скоро Царь намерен ходить и осматривать бумаги дьяконов своих, чтобы видеть, какие дела решены и какие просьбы остались без ответа. У него шпионы по всем углам, и ничего не делается и не говорятся, ни на пирах, ни на сходбищах, ни на похоронах, ни на свадьбах, чего бы он не знал. У него также шпионы во всех войсках, чтобы следить их движения и подробно доносить об их действиях.

 

Эти шпионы набираются из бедных дворян, которые зависят от милости императорской, рассыпаются по войску, отправляются с посланниками и присутствуют при всех публичных действиях. Смерть тому, кто перескажет слова, говорённые во дворце Царском.

 

Любопытствуя видеть красивые здания для льна и пеньки, я спросил, - зачем они построены? Однако ни один работник не осмелился мне отвечать, хотя они очень хорошо знали причину; а сказали, что "Богу и Государю лучше других известно". Больше я ничего не мог от них добиться.

 

Царские дети воспитываются вместе с некоторыми детьми подданных, и всякий из них знает свое расстояние от других, и умеет соразмерять поклоны при встрече с людьми всякого рода. О происшествиях Двора никто не смеет сказать ни слова.

 

Жиды с недавнего времени очень размножились в городе и при Дворе: им покровительствует лекарь-жид, который помогает в любовных делах Богдану Матвеевичу (здесь Хитрово?), заведующему домовыми делами Царя, и жил долго в Польше. Доставляет ему полек жена Богдана Матвеевича.

 

Имея важные причины к подозрению, она приревновала своего мужа к прекрасным невольницам, которые жили отчасти в его садах, а отчасти в доме; это было ему неприятно, и прошедшей зимою ее угостили каким-то кушаньем, после которого она сделалась очень весела, а поутру найдена была мертвая в постели.

 

Другие говорят, что ей поднесли отравленную чашу вина, вылечившую ее от всех болезней.

 

Это происшествие сделало много шуму в народе, и Царь приказал Богдану Матвеевичу "жениться, отказаться от развратной жизни с польскими своими любимицами, или удалиться от должности". Говорят, что Богдан намерен жениться на одной из своих любовниц. Богдан Матвеевич любимец Царя и правитель домашних его дел; он ровесник Царю, и с самого детства с ним вместе воспитывался.

 

Его называют "шепчущим любимцем", потому что, приходя в Совет, он действует всегда из-за двери. Нащокин с ним не в ладу; а он, получая много денег от голландцев, не любит англичан.

 

Царь исповедует греческую веру и очень строго исполняет обряды. Он всегда во время богослужения бывает в церкви, когда здоров, а когда болен, служение происходит в его комнате; в пост он посещает всенощные, стоит по 5-6 часов сряду, кладет иногда по тысяче земных поклонов, а в большие праздники по полутора тысячи.

 

Великим постом он обедает только по 3 раза в неделю, а именно: в четверток, субботу и воскресенье, - в остальные же дни ест по куску чёрного хлеба с солью, по соленому грибу или огурцу, и пьет по стакану полпива.

 

Рыбу он ест только два раза в Великий пост и соблюдает все 7 недель поста, кроме масленицы, или недели очищения, когда позволено есть яйца и молоко.

 

Кроме постов он ничего мясного не ест по понедельникам, средами и пятницам; одним словом, ни один монах не превзойдёт его в строгости постничества. Можно считать, что он постится 8 месяцев в году, включая 6 недель рождественского поста и 2 недели других постов.

 

Учредители такого множества постов, вероятно, для того хотели распространить употребление рыбы, чтобы сохранить мясо, которое без того бы истребилось, потому что русские не могут выпускать скотины в поле в течение целой зимы, продолжающейся иногда 5 месяцев.

 

Слишком было бы долго рассказывать теперь "о происхождении Романовых", о том, как они приняли титул "царей", как Василий, 140 лет тому назад (от 1662 года (ред.)), привел в "зависимость меньших князей русских", и как Иван Васильевич, продолжал действия своего отца, покорил царей Казанских, Астраханских и Сибирских.

 

Это бы значило писать "историю Царя Ивана", для которого, впрочем, желал бы иметь и время и способности, потому что, верно с тех пор, как цари на земле царствуют, никто не слыхивал ни о таком ужасном тиране, ни о таком счастливом государе.

 

Отец нынешнего царя был Михаил Федорович. Государь отличный по милосердию и великолепию; он всегда жил в мире и дружбе со всеми христианскими царями, любил иностранцев, и был очень набожен.

 

Граф Вольмар, побочный сын датского короля, назначен был женихом для его дочери; но духовенство воспротивилось, говоря, что "он еретик".

 

Царь просил, чтобы священникам дозволено было защищать истину его веры, и когда русские священники отказались, то Царь очень рассердился и сказал: "Что же мы за веру исповедуем, если вы даже боитесь ее подвергнуть испытанию?".

 

Несколько дней после того он лег спать; около полуночи с ним сделалась рвота, а поутру он умер, и по русскому обыкновению был в следующую же ночь отнесен в церковь.

 

Таким образом спор кончился. Его царица (здесь Евдокия Лукьяновна Стрешнева) недолго жила после него, а граф Вольмар был рад отказаться от невесты, лишь бы самому "как-нибудь спастись".

 

Двух сыновей Морозова, Бориса и Глеба, сам Император Михаил воспитывал. Борис, занимавший сан, похожий на лорда-протектора, уменьшил число дворцовых слуг, прочих оставил на половинном жалованье, возвысил обычаи, назначил посланникам половинное содержание, и разослал всех старых князей по отдаленным областям: Репнина в Белгород, а Куракина в Казань.

 

Как скоро Царю наступила пора жениться, к нему свезли всех лучших красавиц из государства; одной, которая ему понравилась, он дал платок и кольцо; но когда она в другой раз явилась перед ним в царской одежде, Борис приказал так крепко завязать ей венец на ее голове, что она упала в обморок.

 

Тотчас объявили, что у ней падучая болезнь; ее старый отец, бедный дворянин, был, после мучительной пытки сослан в Сибирь и с горя умер на дороге; а семья его осталась в немилости. Эта девушка еще жива, и с тех пор никто за ней не знал ни каких припадков.

 

У ней было много женихов из высшего сословия, но она всем отказывает, а бережет платок и кольцо. Царь ей дает ежегодное содержание, чтобы загладить "оскорбление ее отца и семейства".

 

Борис Иванович предложил Царю Марию, дочь Ильи Даниловича Милославского, происходящего из неизвестного дворянского родя и возвысившегося смертью своего дядя Грамматина (который был дьяком Посольского приказа и у которого он в молодости был кравчим).

 

Теперешняя царица часто хаживала в лес по грибы. Она была недурна собою, окрасилась "драгоценными алмазами скромности, трудолюбия и благочестия". Ее венчали тайно, боясь колдовства, которое здесь на свадьбах очень обыкновенно.

 

Борис Морозов сватался за ее меньшую сестру, Анну, получил ее руку, и думал, что таким образом прочно основал свое счастье.

 

Однако ж Анна была им не совсем довольна, потому что "он был старый вдовец, а она здоровая молодая смуглянка"; и вместо детей у них "родилась ревность, которая произвела кожаную плеть в палец толщины".

 

Это в России случается часто между вельможными супругами, когда их любовь безрассудна, или водка слишком шумит в голове.

 

Древнее дворянство с завистью смотрело на высокий сан Бориса, который ежедневно уничижал его, давая ход своим клевретам. Народ роптал на новые налоги, обвинял Бориса и решительно требовал его у Царя, который, не зная, что делать, и желая спасти жизнь Бориса, целовал крест и клялся, что "Борис уже никогда ко Двору не возвратится".

 

Это на время успокоило древнее дворянство. Между тем тайными происками заставили народ просить о возвращении Бориса, и без затруднения исполнили заказанную просьбу.

 

После того Борис уже стал к народу снисходительнее, сделался его любимцем и покровителем иностранцев. Он умер через 6 лет после того, в глубокой старости, любимый Государем и оплаканный всем народом, кроме дворянства.

 

Теперь здесь Нащокин (здесь Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин). Нащокин человек неподкупный, строго воздержный, неутомимый в делах и обожатель государей. Говоря об соединении французов и датчан с голландцами против Англии, у него вырвались следующие слова:

 

"Удивляюсь, как эти два короля так неблагоразумны и безрассудны, что отстаивают и поддерживают таких мужиков против английского государя? Лучше бы им соединиться с остальными европейскими государями, чтобы разрушить все республики, которые не иное что, как матери ереси и бунтов".

 

Он при мне говорил, что "для Царя выгоднее поддерживать связи с королем английским, нежели со всеми другими христианскими государями". Он единственный покровитель англичан.

 

Когда его просили о впуске английских товаров, он показал "Лондонский отчет о смертности", по которому (хотя очень немного), умерли от чумы.

 

"Несмотря на это, - сказал он: - как нам знать, не вывезены ли товары из зараженных домов? А довольно искры, чтобы зажечь целый мешок с угольями. Странное у вас обыкновение, - разглашать свои несчастья. Правда, что нищие обнажают свои раны, чтобы возбудить сострадание и получить помощь; однако, кто объявляет о чуме, предостерегает других, чтобы не имели с ним никаких сношений; точно так ставятся маяки, чтобы корабли не подходили к берегу.

 

Также нам кажется странно, зачем часто присылаются к нам особенные королевские письма "с просьбами за частных лиц", как будто наш Царь не довольно печётся как об русских, так и об иностранцах.

 

Редко другие государи обращаются к нам с такими просьбами, кроме датского, у которого они, как слышно, дешевы. Не знаю, что они стоят в Англии. Да что нам за дело до иноземных обычаев: их платье не по нас, а наше не по них".

 

Здесь он вдруг остановился, как будто высказал больше, нежели хотел сказать, как будто боялся, чтобы его слов не повторяли. По этому можете судить, что он великий политик, очень важный и мудрый государственный министр, и может быть не уступит ни одному из министров европейских.

 

Царь (Алексей Михайлович) при торжественных шествиях присутствует с обнаженной головою, и если нет дождя, то идёт пешком.

 

Он очень покровительствует церкви, ограничивает, однако же, "излишнюю щедрость" умирающих, которые отказывают свои имущества духовенству. Никто не может основать монастыря без его позволения.

 

Во время войны он заимообразно пользуется церковною казною, и возвращает занятое "аd graecas calendas" (после дождичка, - в четверг), а без таких займов доходы его были бы недостаточны, потому что почти две трети царства принадлежит церкви.

 

Он содержит во дворце стариков, имеющих по 100 лет от роду, и очень любит слушать их рассказы о старине.

 

Ежегодно, в Великую пятницу он посещает ночью все тюрьмы, разговаривает с колодниками, выкупает некоторых, посаженых за долги, и по произволу прощает нескольких преступников.

 

Он платит большие суммы за них, о которых узнает, что "они точно находятся в нужде", - царица выкупает женщин.

 

Царь располагает всеми церковными должностями, но предоставил избрание патриарха жребию; потому что имел (как он думает) "худой успех" в избрании последнего патриарха Никона.

 

Русский император равняется в благочестии, великодушии, милосердии и доброте со всеми другими государями; что же касается до его министров, то и они, как народы и министры прочих государству "на все готовы" за деньги и рады обмануть всякого, кого только могут.

 

Московская торговля прошедшим летом была в большом упадке по причине недавней войны, которая лишила купцов 5-ой части доходов, кроме того, что они потеряли от возвышения пошлин.

 

У них силой брали товары за медные деньги, а медные деньги упали сначала от 100 до 1, и когда казна снова захотела вывести их, многие разорились, многие повесились, другие пропили свои имущества и померли в пьянстве.

 

Английское сукно совершенно упало в цене, потому что оно дороже голландского; а голландское сукно, хотя непрочно, и при стирании уменьшается на 6-ю долю, но оно нравится русским, которые говорят, что "уменьшается только новое сукно".

 

Напрасно и мы не возим им такого же. К тому же мы все торгуем одним сукном, а голландцы привозят шёлк и всякого рода мелочные товары, расходящиеся больше, нежели сукно, которое теперь выходит из употребления. "Sed si populus vult decipi, decipiatur" (если народ хочет обольщаться, - пусть обольщается).

 

Если распространится в России персидская и индийская торговля шёлком, то можно опасаться, что Царь не захочет возвратить англичанам "права свободной торговли" в своем государстве, им также трудно будет снова получить свои льготы, как "фараонову народу было тащить свои повозки через Чермное море, когда у них оси отпали".

 

Я ничего не могу сказать против великолепия, богатства, милосердия и добродетели Царя, но не имею также причины и хвалить русских за прямодушие; потому что они вообще лукавы, не держат мирных договоров, хитры, алчны, как волки, и с тех пор, как начали вести торговлю с голландцами, еще больше усовершенствовались в коварстве и обманах.

 

Голландцы, как саранча напали на Москву, и отбивают у англичан хлеб.

 

Они гораздо многочисленнее, богаче англичан, и ничего не щадят для достижения своих видов; между тем как англичане, ожидая возвращения своих древних льгот, довольствуются словами иудеев: "Наш отец Авраам; мы - англичане; требуем удовлетворения или будем жаловаться!".

 

Но русские держатся "мнения Соломонова", и говорят, что "деньги на все отвечают". Если мы хотим превзойти голландцев в торговле, то вести торг должны не те купцы, которые "берут товары у других и на время", как было в последние 20 лет.

 

Теперь голландцы "налетают как саранча", и всюду бросаются, куда манят их выгоды. В России принимают их лучше, нежели англичан, потому что они подносят подарки боярам, и таким образом приобретают их покровительство.

 

Голландцы стараются также унизить и осмеять англичан: рисуют карикатуры, сочиняют пасквили, и тем дают русским невыгодное об нас понятие.

Они изображают нас "в виде бесхвостого льва с тремя опрокинутыми коронами, и множества больших собак с обрезанными ушами и хвостами".

 

Таких неприличных картин очень много, и кистью они владеют искуснее, нежели пером. Они производят большое действие "в народе варварском", особенно когда некому противоречить.

 

Очень бы хорошо было, по моему мнению, если бы какой-нибудь умный человек сделал в Москве самое выгодное описание государств, принадлежащих Его Величеству, королю британскому, его могущества, западно-индийских колоний со всеми их доходами, и, приложив карту всех этих земель, поднес бы это сочинение Афанасию Нащокину, чтобы опровергнуть клеветы голландцев и дать ему истинное понятое о могуществе британского короля.

 

Не должно также пренебрегать и Богданом Матвеевичем (Хитрово?): он охотник до редкостей, и ему не худо было бы поднести в подарок редкостей. Нащокин занимает первое место в делах государственных, а Богдан может выиграть личную любовь Царя к Его Величеству королю британскому.

 

Русские очень радуются и гордятся выгодным миром, заключённым с Польшей, и думают, что выше их нет народа; потому что они тогда только и хороши, когда их побьют или подкупят. Никто не имеет над ними столько власти, сколько Марс и Луна; и действительно, только эти планеты правят миром.

 

Говорив прежде об икре, я теперь сообщу подробное о ней известие; она приготовляется в Астрахани из осетров и белуг.

 

Белугой называется большая рыба, около 12-ти или 15-ти футов длиною, без чешуи, которая похожа на осетра, но гораздо слаще вкусом и больше; ее мясо белее телятины и вкуснее мозгу.

 

Белуг и осетров ловят множество единственно для икры, которую солят, сдавливают и кладут в бочки. Отправляют также некоторое количество икры не давленной и малосольной, и она считается большим лакомством.

 

Есть два рода икры: первая, добываемая, из осетров, чёрная, зернистая, имеет некоторую клейкость и называется по-русски икрою (eekra): она приготовляется также и турками.

 

Другой род икры добывается из белуги; цвет этой икры тёмно-серый и величина ее зерен ровняется с перцем.

 

Белуга лежит на дне реки и глотает множество камней, невероятно тяжелых, чтобы противиться быстрому течению Волги, усиливаемому тающим снегом. Она выбрасывает камни, как скоро стремление реки ослабевает.

 

Икра ее называется армянской (arminska eekra) , может быть, потому что армяне ее первые приготовляли.

 

Икру эту очищают, солят и кладут в корыта, чтобы стекли масляные и жирные ее соки; потом кладут ее в бочки и давят очень крепко, покуда она сделается твёрдою.

 

Около Астрахани убивают множество белуг, и, вынув икру, бросают остальные части; но это напрасно: потому что белуга одно из лучших лакомств, из воды доставаемых, и брюхо ее вкуснее даже бычачьего мозга. Из белуги добывается клей.

 

Описывая растения, находящиеся в России, я должен говорить о некоторых родах грибов, очень замечательных по своему виду и своим качествам.

 

Рыжики бывают черные и красные, они невелики, растут в болотах и вырастают в одну ночь.

 

Волницы цветом чёрно-бурые, с красными и желтыми оттенками.

 

Грузди внутри пусты и во время совершенной зрелости бывают белы, как хорошие тюльпаны.

 

Дождевики бывают белые большие и ноздреватые.

 

Сморчки появляются ранее всех других грибов, а остальные бывают уже осенью.

 

Масляники название которых значит "масляные грибы или жир земли".

Б

 

Ботаники разделяют грибы на "ядовитые" и "съедобные". Ядовитых грибов в России мало, съедобных же много, и нигде нет лучших, потому они составляют пищу бедных и лакомство богатых.

 

Ежегодно привозят Москву тысячи возов с грибами, и солят их. Русские телеги невелики и запрягаются в одну лошадь, как ирландские. Те грибы, которые первые появляются в апреле или мае, считаются "ядовитыми", и Джерард называет их "сотовыми" грибами (honey comb mushrooms; опята?); но в России они украшают столы вельмож, и ценятся дорого.

 

Русские сморчки кладутся в пироги и похлебки.

 

В конце мая начале июня (если погода бывает дождливая) рыжики вырастают в одну ночь; они меньше всех других грибов, иногда черноваты, а иногда красноваты, и растут особенно в местах болотистых.

 

Волницы цветом жёлто-бурые и шапки имеют большие.

 

Груздями называется самой большой род грибов; они шириною в руку, толщиною в коровий желудок; белы и очень сочны, покуда сырые. Русские солят их также, ка и растение, называемое marina lactuca, а иначе они жгут рот и горло.

 

Однажды я неосторожно отведал жареных груздей, и едва не задохнулся.

 

Название масляников означает "жир земли", потому что "масло" по-русски значит то же , что мы называемы butter (коровье масло, растительное масло, сало).

 

Масляники растут в июне месяце, и похожи цветом на коровье масло.

 

Мы, однако, довольно уже говорили о грибах.

 

Итак, читатель, вот краткое и занимательное описание России.

 

"Обращение книгопродавца к читателю".

 

Этот список я получил от одного господина, бывшего при ученом докторе Коллинзе во все время его пребывания у русского императора.

 

Тогда это сочинение имело форму письма, писанного собственной рукою доктора к одному здешнему, лондонскому, знаменитому доктору медицины.

 

После. многие почтенные особы мне советовали "передать это сочинение некоторым ученым и искусным людям для разделения на главы и отделы, чтобы легче было приискивать предметы, в нем содержащиеся, и для приведения в методическую форму, соответственную назначенному заглавию".

 

Но, так как автор умер прежде, нежели оно поступило в печать и не успел пересмотреть и выправить всего, что могло произойти от его скорописного почерка, то я принужден был обратиться с просьбою "о копии рукописи" к другому ученому, который не только совершенно был незнаком со слогом и почерком автора, но и "об этой русской земле" знал только по книгам.

 

А потому я смею надеяться, что читатель не удивится, если орфографические и другие небольшие ошибки на этом языке укрылись от его руки, что всего чаще случалось при собственных именах лиц и должностей, и не столько "должно быть отнесено к переписчику, сколько к наборщику; потому что печатать на русском языке в Англии необыкновенный случай".

 

Все опечатки тщательно и верно собраны при сличении книги с первым списком.

 

Конец.